На подступах к полосе деревьев Эрвин пустил коня быстрее.

— Там река, — вполголоса пояснил он, махнув перчаткой в сторону черных на фоне снега стволов. — Можем поздравить друг друга. Седые болота позади. А мы даже ног не замочили.

— Седые? — впервые с момента последнего привала подала голос Рихь.

— Их так называют здешние сторожилы, — усмехнулся Винтер. — Мох тут растет особый. Белесый, жесткий. Но поговаривают, целебный. Впрочем, на себе не пробовал, так что утверждать не берусь.

Рихь повела плечами и отвернулась, демонстрируя равнодушие. Как говорится, нет и нет, не о том спрос был.

Деревья росли далеко друг от друга, в кажущемся порядке. Словно давным-давно их высаживали по продуманному плану, но позже природа взяла свое и скривила прямые линии на свой вкус. Узнать лишенных листьев лесных гигантов принцесса не могла, но ощущение заброшенного парка не покидало. И тем разительнее оно было, что под эти ветвистые своды они заехали с поросших камышом болот.

Илльера покачивалась в седле в такт конскому шагу, положив ладонь на эфес меча. Она заметила, что и Кристофер сидит, подобравшись, готовый к любым неожиданностям, а Эрвин осматривается медленно и пристально. Дымок, виденный накануне, не давал расслабиться — если можно вообще говорить о расслаблении в этой круговерти. Казалось, все трое гадали, какую опасность может таить в себе этот безобидный признак человеческого присутствия. Но обойти стороной и оставить неведомое позади явно было не лучшей затее. Воительница сама никогда бы так не поступила. И понимала, почему Эрвин упрямо направляет коня вперед.

Деревья редели. В просветах уже угадывалось какое-то серое каменное сооружение, но полностью окинуть его взглядом удалось, только выехав на широкую прогалину. Это был дом. Вернее, даже не дом, а почти замок — только лишенный стен. Причудливые очертания, башенки, балконы — и запустение. На стенах четко выделялись огромные лоскуты мха, черные от мороза. Кое-где крыша обвалилась. Окна зияли бессветными провалами в пустоту. Не скользили за ними блики ламп, не колыхались занавеси. Даже стекол не осталось. В одном месте рухнул балкон, в другом вплотную к стене проросло сквозь каменные плиты двора тонкое деревце, и теперь его ствол причудливо изгибался, следуя очертаниям каменного портика.

Дом казался огромным. Его фасад был обращен к реке, которая виднелась справа. Эрвин прищурился, рассматривая такую же некогда величественную и теперь обратившуюся в руины набережную — и гадал, как он мог не заметить ее в прежние годы. Доводилось ведь проезжать в этих краях. Правда, по ту сторону Эрля. Но неужели же он был настолько слеп, чтобы не увидеть все это увядающее великолепие… Выходит, что был.

А дымок по-прежнему тянулся к небу. Откуда-то из-за ломаной крыши загадочного сооружения. И Винтер повернул коня, намереваясь объехать дом сзади, ближе к деревьям. Ехали в молчании. Эрвин, Крис, принцесса, Илльера. Шагом, осматривая возвышающуюся по правую руку руину. Кто просто с любопытством, кто с подозрением, выискивая тень угрозы. Вблизи впечатление заброшенности усиливалось сочетанием ветхости с прежней роскошью. В выщербленных рельефах еще угадывались завитки бутонов и листьев, но узорчатые оконные створки покачивались на петлях отпертыми решетками покинутой тюрьмы. Широкие ступени тянулись из-под снега к закрытым и потемневшим от времени дверям. А на припорошенных постаментах кривились вазы красного и зеленого мрамора. Должно быть, прежде в них буйствовали целые охапки цветов.

Крылья дома загибались к реке. Они уже почти объехали и второе крыло, как внезапно Эрвин поднял руку, натягивая поводья. Все четверо съехались вплотную, и Беркут молча указал вперед. Два окна на первом и на втором этаже поблескивали отраженным светом. Последние в веренице пустых глазниц, они явно был забраны стеклами. И именно над этой частью дома из трубы поднимался дым. Эрвин и Кристофер переглянулись, соскользнули с седел в сугроб и быстро, пригнувшись, подбежали ближе.

— Опять высматривают врагов? — скептически поджав губы, спросила Рихь, наблюдая, как воины крадучись идут по каменному карнизу, поднимающемуся над снегом.

— Всего лишь хотят узнать, с кем нам предстоит иметь дело, — Илльера провела кончиками пальцев по эфесу меча, кинжала, мимоходом коснулась голенища сапога. — Или на ваш взгляд вот такое зрелище на краю болота в порядке вещей?

Рихь пожала плечами.

— Откуда мне знать, что теперь в порядке вещей. Вы давно перевернули мой порядок с ног на голову.

Между тем Эрвин ухватился за край каменной оконной ниши и чуть подтянулся — как раз, чтобы заглянуть внутрь. Окно оказалось не занавешено. И он смог рассмотреть просто обставленную комнату с ярко полыхающим камином у противоположной стены. Дважды мимо камина прошла пожилая чуть сгорбленная женщина. Больше никого в комнате не было видно. Поразмыслив, Беркут решительно повернулся к Ирду.

— Обойдем с фасада и поглядим, кто это.

— Думаю, и переночевать под крышей было бы неплохой затеей, — кивнул Кристофер. — Рихь нам еще долго не простит побег из замка.

— Это ее личное дело, — хмыкнул Винтер. — Ты же не думаешь, что мы сможем чего-то добиться, если начнем оглядываться на каждый ее каприз.

Идею познакомиться с обитателями таинственного дома Эрвин озвучил вовсе не как предложение, но возражать Рихь все равно не стала. Спорить — ниже ее достоинства. А принцесса окончательно утвердилась в своем решении доказать превосходство особы королевских кровей даже перед лицом угнетения и трудностей.

Объезд заканчивали, уже в открытую держа оружие наготове. Но угрозы не встретили. Крыльцо с несколькими ступенями было тщательно подметено от снега. Площадка вымощена камнем и расчищена. На скамейке сидел человек с длинной седой бородой и сосредоточенно выстругивал что-то ножом. Стружка ложилась золотистыми кудрями у его ног. Заслышав перестук подков, он поднял голову. На его морщинистом лице отразилось удивление, но без страха.

— Добро пожаловать, странники, — проговорил он скрипучим голосом. — Уже и не вспомню, когда дорога последний раз приводила к нам гостей.

— Что же ты, почтенный, так и живешь один в этой глуши? — поинтересовался Винтер.

— Со своей старухой. Доживаем свой век потихоньку.

— Не боитесь, что эта развалина однажды рухнет на ваши головы? — подал голос Ирд.

— Мы здесь почитай что всю жизнь провели, — пожал плечами старик. — Здесь и смерть встретим. Зачем что-то менять.

Эрвин собирался задать следующий вопрос, но тут старик с кряхтением поднялся, стряхнул с колен древесную пыль и посмотрел на застывших позади Илльеру и Рихь.

— Пройдите в дом. Вы устали и наверняка замерзли. Ваши прекрасные дамы едва держатся в седле. И лошадям отдых не помешает.

— Благодарю, — Эрвин спрыгнул на камни и помог принцессе сойти с седла. Илльера уже вела свою лошадь под уздцы. Заметив это, старик подошел к ней и забрал поводья.

— Я отведу их в конюшню. Ступайте.

Ирд собрал седельные сумки и, вскинув их на плечо, зашагал следом за стариком, вызвавшись помочь. Конюшней оказалось небольшое деревянное строение, прильнувшее к каменной стене. Вне всякого сомнения, достроенное уже после того, как кипевшая здесь жизнь угасла.

В комнате, куда вошли путешественники, было тепло и уютно. Поскрипывали деревянные половицы, трещал огонь в очаге. Хозяйка, седая, сгорбленная, но энергичная женщина с благодушной улыбкой пригласила нежданных гостей сесть поближе к теплу и начала накрывать на стол, рассказывая, что ее зовут Хелис, а ее мужа — Андрик, что обед как раз готов и что зима выдалась поразительно снежная.

— Вы живете в самом необычном месте, какое я только видела, — задумчиво проговорила Илльера, внимательно рассматривая ковры на стенах, ровный дощатый потолок и прекрасную мебель. — Что это за дом? Кажется, что он покинут давным-давно.

— Верно, очень давно, — хозяйка разлила по кружкам горячее питье. — Уж пару десятков лет, не меньше. Прежний господин уехал, никому его не передал. Слуг отпустил, может, кого-то забрал в новое жилище. Про то я не ведаю. А нам позволил тут век свой дожить, где столько лет служили…

— А кто был прежним господином? — продолжала расспрашивать воительница, отпивая маленькими глотками сладковатую пряную жидкость. — Почему он оставил такое большое имение?

— Имени его я теперь и не вспомню, — с явным сожалением покачала головой Хелис. — Замечательный был человек. Надеюсь, и ныне здравствует. А почему перебрался в столицу — кто же знает. Да и мое ли дело?

— Чем же вы тут живете? — спросила Рихь, с видимым удовольствием протягивая ноги в промерзших сапожках к камину.

— Летом делаем запасы, огород у нас тут. Андрик в деревню ездит деревяшки свои продавать. Много ли нам, старикам, надо? — Хелис уже ставила на стол тарелки.

— Тут деревня рядом?

— Совсем близко, на том берегу. Меньше полудня вверх по течению.

Когда с улицы подошли Эрвин, Кристофер и Андрик, ужин был уже готов. Сели есть все вместе. Рихь казалась оживленнее прежнего. Улыбалась, поддерживала разговор — и Эрвин на мгновение задумался, как же должно было опротиветь принцессе их странствие, если простая ночевка под крышей между четырьмя стенами вызывает столь заметную радость. И в это мгновение ему стало ее жаль. Но жалость не задержалась в его сердце. В конце концов, ей грозит вполне осязаемая, серьезная опасность. Ради спасения жизни и короны надо уметь поступаться удобствами.

За окнами темнело. Зимняя ночь спускалась быстро и полновластно. И как бы ни было тепло и уютно сидеть у камина, но усталость брала свое. Хелис взяла лампу и повела своих гостей наверх, в свободные комнаты. Лестница из темного дерева упиралась в квадратный проем, явно проделанный в полу верхнего этажа Андриком собственноручно. Перила были прекрасно вырезаны, отполированы, но ничем не походили на тяжелую роскошь, которой веяло от фасада поместья.

Лестница вывела их в небольшую комнатку без окон, из которой выходило четыре двери. Крайнюю слева перечеркивал аккуратный ряд плотно пригнанных досок.

— Переход в ту часть дома мы заколотили, чтоб тепло не уходило. Да и делать нам там нечего, — пояснила Хелис, поднимая лампу повыше и освещая комнату. — А вот здесь вы сможете выспаться и отдохнуть.

Комнаты были небольшие, обстановка скудная, но аккуратная и добротная. Видимо, раньше в этой части дома жили слуги. Но кровати с настоящими перинами, зеркала на стенах и мягкие кресла казались королевской роскошью после прикрытых плащом веток. Рихь, краем глаза заметив, что Эрвин и Крис стоят возле лестницы, словно пропуская ее, шагнула в среднюю дверь, полузабытым изящным движением подобрав край юбки, зацепившейся за порог. В комнате было прохладно, но Хелис заверила, что потеплеет уже скоро.

Оставшись одна после ухода гостеприимной хозяйки, отправившейся обустроить Ирда и Винтера, Илльера подошла к окну. Темное небо, темные деревья, белый снег… Четкие резкие грани света и тени. Где-то высоко сияла луна. И ее сияние казалось холодным и мертвенным. Воительница поежилась. Мысль о том, что за стеной в ночных сумерках таится огромный пустой дом, вызывала тревожное, неосознанное беспокойство. Воображение рисовало обвалившиеся лестницы, обломки сгнившей мебели, клочья паутины, свисающей с давно погасших ламп, осколки стекол и зеркал. Почему все это оказалось покинуто? Кем? Кто жил там, за этой заколоченной дверью? И почему уехал? Странное место, странный дом… Даже лежа на мягкой перине и поглаживая рукоять кинжала под подушкой, Илльера не могла заставить себя отвлечься. Потом мысли скользнули за грань сонных грез — и она уже перестала понимать, что является ей из воспоминаний, что — рождается в воображении. И где-то на самой этой грани она слышала шаги. Неторопливые, спокойные шаги. За стеной. Там, где должна была властвовать пустота.