Большие города обладают волшебной силой. Магнетизмом. Слишком многих привлекает романтика мегаполисов: шумные автострады, яркий неоновый свет, бесконечная реклама, в которой модели с белоснежными улыбками настолько убедительны, что хочется бросить все, только бы приблизиться к осуществлению американской мечты.

Она никогда не любила фальшь.

В школе она часто вращалась в компании сплетников, которым было невдомек, что некоторые люди могут отличаться от общей массы. Все мы знаем об аутсайдерах.

Она никогда не была такой. Но когда речь заходила об "отстое", предпочитала хранить молчание. Она всегда считала, что все равны, независимо от положения в обществе и внешних данных. Возможно, такое отношение к жизни стало результатом влияния набожной бабушки, но это было одним из ее принципов. Она не стремилась их отстаивать (в школьные годы есть множество других проблем, требующих срочного решения), но это не значит, что их не было.

Тогда ее называли просто – Эва. И никому не было дела до того, какой человек стоит за этим именем. Порой ей казалось, что исчезни она, никто и не заметит – слишком стремительный поток в школьном коридоре просто не позволяет замечать такие мелочи. Помнится, однажды она поняла, что давно не видела свою знакомую. Давно. В тот же день объявили о похоронах.

Она никогда не была черствой.

Тогда родители в серьез начали задумываться о помощи профессионального психолога. А Эва не могла заставить себя закрыть выпускной альбом, снова и снова возвращаясь к странице, на которой кривоватым почерком были выведены слова: "Люблю тебя. Надеюсь, мы всегда будем вместе" А потом чернила становились нечеткими из-за неудержимых слез. Она винила себя в том, что не знала, не помогла, не заметила раньше.

Было больно, страшно и очень стыдно.

Это навеки останется в ее памяти. Ошибка, которую ни в коем случае нельзя повторить. Фатальная. Впрочем, она до сих пор не может принять тот факт, что кроме нее существуют люди, которые тоже виноваты.

Потому что она всегда хотела доказать свою уникальность.

И понимала, что это не так. Это даже противоречило ее принципам – ведь все в этом мире равны, не так ли? Иногда Эва об этом забывала.

Однако, те времена уже давно в прошлом. И сейчас она уже не та девчонка, которая побеждала на математических конкурсах, кричала оскорбительные четверостишья, сидя на спортивных трибунах, и клялась в дружбе до гроба.

Дружба не такая вечная, как кажется в девятом классе. То ли она повзрослела раньше других, то ли ее друзья сумели вырасти, а она так и осталась той, что была.

И это тоже приносило боль. Потому что подростки остро чувствуют перемены, и человек, переставший быть "своим", быстро списывается со счетов.

Она не может сказать, когда осталась одна.

Но сейчас это уже не важно, потому что впервые она поняла, что имя не все, что нужно для того, чтобы утверждать, что знаешь человека. Нужно что-то более весомое.

И теперь она уже не Эва, Эва забыта, как выпускной альбом, запылившийся на верхней полке в гардеробной. В доме, где она уже не живет. Его заменила тесная комнатка в общежитии, обклеенная маленькими листочками-напоминаниями, захламленная бесчисленными конспектами и книгами. Недописанная курсовая на письменном столе, незастеленая кровать и вещи, которые давно пора отдать в химчистку, но нет времени.

Она не так представляла свою жизнь.

Почему-то тогда воображение рисовало совершенно другие картины. Картины в теплых тонах, написанные кистью признанных мастеров искусства. Увы... Нет, все нормально, она уже привыкла жить в окружении репродукций, которые имеют еле заметный запах принтерной краски.

После школы она мечтала о новой жизни, где нет предрассудков, где она не обязана ни перед кем отчитываться, где она сама отвечает за себя и свои поступки.

Но она не думала, что будет так сложно. Но бесконечные "но" не способны убить ее стремление вырваться.

Она всегда преодолевала препятствия, какими бы сверхтрудными они ни были. А подзаголовок ее личного дела гласит: "Эванджелин Уайлд". И это первое, что дала ей самостоятельность.

Реальность оказалась гораздо более "реальной", чем она ожидала. Мечты о милой, доброй и понимающей соседке разбились вдребезги при первой же встрече. И Эва начала скучать по тем почтидрузьям, которые были у нее в школе. Потому что новая жизнь принесла с собой еще больше одиночества.

Да, она все еще была одна.

Хейли – неудавшаяся соседка – поклонница "мыла" и альтернативной музыки. Стены ее комнаты не видно из-за огромнейшего количества изображений крайне неприятных мужчин, голос которых якобы заставляет сходить с ума миллионы, и женщин, которые почти не похожи на женщин. И Хейли абсолютно плевать на Эву. Как оказалось, взрослая жизнь мало чем отличается от школьной. Всего лишь тем, что если раньше все проблемы были общими – неважно, с кем ты ими делился, - то теперь эти проблемы только твои.

Эва не могла объяснить причину... но она боялась. Эту Хейли. Она не раз слышала шепот в столовой. "Маньячка", "Сумасшедшая"...

Наверное, именно это могло объяснить то, почему Эва осмеливалась подходить к "общему (Не подходи, убью!)" телевизору только ночью, когда жуткая соседка ложилась спать или куда-то уходила.

Эва никогда не любила обманывать себя. Но слишком часто именно так и получалось.

Раз за разом переключая каналы, натыкалась на трансляцию ретро. Ничто не может превзойти "Касабланку". В такие моменты в ней поднималось раздражение: на Хейли, на сериалы, на весь белый свет...

Она всегда хотела быть любимой.

Как Джульетта, или Роуз, или Скарлетт... Она всегда хотела иметь свою эпическую историю.

Эва часто чувствовала симпатию, влечение. Она часто влюблялась. Но любила всего раз. И это всегда было похоже на болезнь. Порой ей кажется, что болезнь неизлечима.

Цветная версия "Завтрака у Тиффани" и очередная порция жалости к себе, килограмм упреков и обвинений, полстакана горького разочарования. Которое по вкусу очень похоже на коньяк. Она не мисс Голайтли и не может запросто сорваться с места, повесив на дверь табличку "Путешествует". У нее нет Кота, следовательно, никогда не будет опьяняющих поцелуев под дождем. Она просто Эва, та же Эва, как бы ей не хотелось доказать обратное. И этой Эве страшно. Поэтому она не спит по ночам.

В одну из таких ночей она сидит в круглосуточной кофейне, работая над срочным докладом. Она умело обращается с цифрами, и ей не создаст труда вывести суперсложную теорему. И ей не так уж трудно подобрать правильные слова в нужный момент.

Она всегда все делает идеально. Но только не с ним.

Она успевает уловить легкое дуновение воздуха, а в следующую секунду он уже сидит напротив нее с широкой улыбкой на лице. Она неосторожно вспоминает, что так улыбаться умеет только он, и сердце ускоряется на пару ударов. Как всегда.

- Эви? Черт возьми, ты здесь?

Он не изменился; она внимательно вглядывается в почти забытые черты (она никогда не сможет забыть его полностью). Покрасневшие глаза и синяки под ними – это привычно, он выглядел так же после особо энергичных вечеринок. Легкая ссадина на скуле – ничего нового, обычная потасовка. Взгляд...

Она понимает, что все еще больна.

- Я в колледже. А тебя что сюда занесло?

Она слышала (она всегда могла понять, когда говорят о нем), что поступить он не смог, несмотря на влияние отца. Чем занимается сейчас, не имела понятия, ведь старые связи с прошлой жизнью были беззастенчиво оборваны. Но, как оказалось, некоторые ниточки все еще целы.

- Судьба?..

Она всегда... нет, не так... она никогда не могла определить интонацию в его голосе: утверждение или вопрос? Что? Он постоянно ставил ее в тупик. А ей слишком нравились попытки его разгадать.

Только маленькая Эва никогда не сможет понять взрослого Синклера.

И она всегда знала, что он не ее Принц. Он вообще не Принц.

Они говорят. Второй раз на ее памяти они просто говорят: о жизни, об окружающих, об увлечениях. Обо всем... и ни о чем. Ее всегда привлекало его мировоззрение, его способность к анализу поступков, его свобода.

Она всегда пыталась от чего-то сбежать; он просто-напросто жил.

У нее хорошая память. И она помнит ощущение горячей телефонной трубки в руках, хриплый смех на том конце провода, двусмысленные высказывания, заставляющие щеки пылать, стыдиться своей раскованности. И тяжесть в груди, рваное дыхание, бабочки в животе, порхающие от трех обычных слов.

А еще она помнит сухие губы и те самые такие нужные руки у себя на пояснице, притягивающие, прижимающие к телу... Ее первый поцелуй. Первая встреча с незнакомкой в зеркале, растерянной, но счастливой.

Ее первый поцелуй был не таким, каким она его себе представляла. На самом деле она почти ничего не почувствовала, ведь сам он, так близко, уже заставлял кровь бурлить.

Она помнит много других вещей – безразличная отрепетированная фраза "Абонент вне зоны доступа", слезы в подушку, запах сигарет и холод... "Близко" быстро сменилось на "держаться на расстоянии", а она снова не успела заметить...

Она больна. А еще всегда хотела, чтобы именно он был первым. Во всем. Поэтому идет за парнем, когда тот приглашает.

Глупая маленькая Эва.

Его квартира больше, чем та, в которой осталась Хейли, телевизор и напоминание: "Унесенные ветром", 01.00", здесь все по-другому. Здесь все имеет его аромат. От этого кружится голова, и бабочки внизу живота готовы взлететь.

Это ни на что не похоже. Потому что это в первый раз.

Она знала, что будет больно.

...

Хейли встречает ее на диване, с ноутбуком поверх ног, скрещенных в позе лотоса. Ее пальцы быстро-быстро печатают, значит, очередной виртуальный друг онлайн. Девочка "вечно в сети". Другая, не такая, как все. Но не аутсайдер. Еще одно ненужное подтверждение, что Эва далеко от дома.

Хейли молчит. И сейчас Эва ей благодарна.

Он приходит вечером, когда она обычно имитирует подготовку ко сну. Он не заходит внутрь, просто передает ей забытые часы и пишет свой номер телефона. А проснувшиеся воспоминания не позволяют ей отвести взгляд от собственных рук, судорожно сжимающих клочок оранжевой бумаги... Ей уже знакомо то, что будет позже. Они уже это проходили. Она обожглась, снова. Но это не смертельно.

Она прислоняется к двери, когда Синклер уходит, и встречается взглядом с темно-карими глазами. Хейли смотрит с видом ученого, открывшего редкий вид насекомого.

- Это и есть твоя эпическая любовь?

...

Эва могла бы убежать в свою комнату и разреветься, но Эванджелин всего лишь грустно улыбается. Она тоже смотрела сериалы, раньше. Вероника Марс могла бы гордиться...

У Хейли сложный характер, и большую часть времени они проводят молча. Но на просмотр "Грозового перевала" никто из них не опаздывает.

А еще у соседки по комнате есть друзья. И некоторые из них Эве действительно нравятся.

Эва моет посуду под пристальным вниманием Барта, и время прощаться с одиночеством пришло.

- Дорога, машина, встречный ветер в лицо. И синее небо над головой. Я не верю, что ты этого не хочешь.

Возможно, пришло время прощаться с прошлым? Путешествие? Хмм...

Она всегда знала, что Принцев не существует. Поэтому...

Романтика мегаполисов - ничто по сравнению с бескрайней пустыней в лучах заходящего солнца...