Если женщина хочет отказать, она говорит «нет». Если женщина пускается в объяснения, она хочет, чтобы ее убедили.
Альфред де Мюссе

Из всех ощущений, доступных нашему телу и затрагивающих разум, сильная боль — самое чистое, потому что она изгоняет все из нашего сознания и заставляет сосредотачиваться только ней. В иной ситуации мы никогда не можем достичь подобного эффекта.
Дин Кунц. Темные реки сердца

Не лезь в чужую душу в галошах. То, что ты вытер ноги, не имеет значения.
Станислав Ежи Лец

Палки и камни могут покалечить, а слова могут и вовсе убить.
Чак Паланик. Колыбельная

Лежать, обняв подушку, было приятно. Особенно, если не думать о том, что ноги ноют, как скулящий без матери суточный щенок. Интересно, я восстановлюсь за ночь или утром меня в школу на руках понесут?
Интересно, кто?
Розали Эммета попросит, потому что её саму я ещё долго к себе не подпущу. А ещё лучше... Возьму и внушу ей парочку комплексов, чтобы жизнь малиной не казалась. Эдвард говорил, что у меня определённо получается внушение. Уж не дар ли это? Нужно будет поговорить об этом с отцом. А что... Внушить Бешенной Барби, что у неё неровный цвет лица или что родинка на плече её портит. И пускай она решает свои проблемы, вместо того, чтобы создавать проблемы мне...
Это жестоко, я так не смогу...
Мне страстно хотелось утром всех своих новоиспечённых родственников поставить на место. Ткнуть пальцем в грудь Джасперу, и сказать, что если он ещё раз попробует наступить на горло моей песне, я сделаю с ним что-нибудь противоестественное. Сказать Элис, что я была о ней гораздо лучшего мнения и что глупые шутки – не её конёк. Сказать Эммету, что я желаю ему оказаться на моём месте, хотя я плохо представляю его уставшим и морально уничтоженным. Сказать Розали, что она дура набитая... Сказать Эдварду...
Нет. Ничего ему не говорить. Просто отказаться ехать с ним в школу. И вообще с кем-либо из этих предателей. Вызвать такси, пойти пешком – как угодно, только чтобы не видеть их. Я понимала, что уже люблю каждого из своих многочисленных братьев и сестёр, но меня просто душило чувство обидной несправедливости.
Подумать только, два часа... Почти два часа сладкой пытки в руках Эдварда Каллена у всех на глазах.
Милая вышла шутка, ничего не скажешь...
При попытке перевернуться на другой бок я не смогла сдержать стон.
Чёрт... Как тянет. Такое чувство, что в моих ногах появились новые, доселе мне неведомые мышцы.
В этот же момент моего плеча коснулись ледяные пальцы.
Эдвард...
Окно. Как я могла забыть про окно!
Я замерла, не оборачиваясь. Я сама не знала, рада ли я его появлению...
- Я знаю, что ты не спишь.
- Ты всё всегда знаешь лучше меня, Эдвард. И это меня бесит.
Мне хотелось натянуть тонкий плед повыше, чтобы хоть как-то отгородиться: меня лихорадило от одной только мысли, что он стоит сзади, буравя взглядом мою практически ничем неприкрытую спину.
- Я догадался. Может, соизволишь повернуться ко мне лицом?
- Кажется, ты не собирался проводить со мной остаток вечера...Эдвард Каллен. Ты, вроде, обиделся. Или мне показалось?
Он не ответил. Вместо этого сильные руки Эдварда развернули меня так быстро, что я даже ахнуть не успела.
- Так и будешь препираться со мной?
В темноте он казался даже бледнее обычного. На мгновение мне показалось, что я снова вижу лицо, искажённое гневом и голодом. Вздрогнув, я увидела, что иллюзия рассеялась – в неясном свете то и дело ныряющей в облака луны появилось взволнованное до предела лицо Эдварда. Чёрные джинсы, облегающая красная футболка...
- Что не так?! Ты хотел уйти – я тебя отпустила! Или тебя расстраивает лёгкий моральный пинок, которым я придала тебе ускорения?!
- Прекрати так со мной разговаривать! Пожалуйста... - его тон был более чем сдержанным, но я прекрасно видела, что из крайней нежности Эдвард вот-вот плавно и неотвратимо переместится в крайнюю злость. Осознание этого подбросило адреналина в топку моих ощущений. – Тебе мало того, что я здесь?
- Я тебя об этом не просила...
- Я частенько делаю именно то, о чём меня не просят. Давай нормально поговорим?
Я смотрела в его глаза. Они немного светились в темноте... Мне вспомнились приключения в Ла Пуш и те минуты, когда мне казалось, что я никогда больше не увижу его, не услышу его голоса, не почувствую, как его сознание осторожно касается моего... Мне уже не хотелось ссориться с ним. Ещё час назад он ушёл с таким лицом, будто никогда мне этого не простит, а сейчас он стоял на коленях возле моей постели с явным намерением исправить свою ошибку. Его пальцы скользнули вверх-вниз по бретелькам моей майки, разглаживая нагретый атлас.
- Нормально – это как?
- Это так... – он осторожно коснулся моих губ своими, будто проверяя, буду ли я сопротивляться. – Я буду говорить, а ты – слушать...
Карамельно-нежный шёпот, за которым стояли такие чёрные мысли, что мне вновь было страшно. Страшно за него, как тогда, в наш первый вечер.
- Эдвард...
- Да или нет?
- Да, Эдвард.
Позабыв о том, что каждое движение мои истанцованных ног причиняет мне, мягко говоря, большие неудобства, я попыталась сесть на постели, рискуя грохнуться с узкой кушетки либо на Эдварда, либо на стопку книг с другой стороны. Осторожно, будто я стеклянная, Эдвард перехватил меня за талию.
Ледяные ладони на моей тёплой коже...
В этом прикосновении было слишком много электричества. Слишком много для нас обоих: не сговариваясь, мы рванулись друг к другу, сшибаясь лбами.
- Чёрт... – естественно, мой лоб оказался слабее.– Кажется, синяк будет...
- Не будет... - Эд приник губами к ушибленному месту на моём лице, спрятав улыбку. Обхватив его плечи, я прижалась к его груди, на этот раз спрятанной под футболкой.
- Спасибо, что ты пришёл...
- А ты ведь не обрадовалась. Ты замерла, когда поняла, что я здесь. Я слышал твои мысли...
- И что...
- Ничего. Меня порядочно позабавила мысль о том, что ты отправишься в школу пешком. Или на такси, - он фыркнул, рассыпая в чуть влажном ночном воздухе серебристые стеклянные искры своего смеха. – Такси в Форксе... Девочка из большого города... Моя девочка.
- Твоя, Эдвард...
- Ты же понимаешь, что я не мог остаться? Я был слишком... – он посмотрел мне в глаза и тут же отвёл взгляд. – На грани того, что нарушу все свои обещания.
- Надеюсь, ты ничего не обещал Карлайлу...
Он приложил палец к моим губам, слегка оттянув нижнюю. Будто напомнил о том, что говорить будет он, а я буду слушать.
- Я обещал только тебе. Мне нужно было остыть. Я прогулялся с Эмметом, выслушал его пламенную тираду о том, что моя рожа прочит кирпича из-за моей несдержанности... И вот я здесь. Знала бы ты, чего мне стоил этот вечер вообще и этот танец в частности. Когда-нибудь Розали доведёт меня до точки сборки...
- Они, по-моему, сомневались в том, что я тебя люблю, раз у нас...
- Брось, Белла! Может, нам ещё и любовью заняться у них на глазах, чтобы ни у кого сомнений не осталось?!
- То, что мы там выделывали, мало чем от этого отличалось...
- Да уж... И ты после этого удивилась, что я не остался.
- Я не удивилась. Я обиделась... Я не думала, что для тебя принципиально важно...
- В настолько заведённом состоянии я – настоящий монстр. Думаешь, справилась бы со мной? – он лукаво улыбался. – Мы с тобой, кстати, основательно покалечили комод Розали. Розовое дерево, конец девятнадцатого века... Верхняя крышка наполовину расщеплена.
Руки, так нежно обнимающие меня сейчас, в самом деле могли смять меня, как тряпичную куклу, даже несмотря на то, что я была намного выносливее обычной девушки. Мягкие губы, которые умели быть такими пронзительно сладкими, скрывали крепкие острые клыки, которыми Эдвард мог легко вырвать горло взрослой пуме. Молодой вампир, с лёгкостью отнимающий жизнь у горного льва...
Мой любимый вампир...
- Ты боишься меня? Теперь?
Я знала, что это против правил, но всё-таки положила тёплую ладонь на его мускулистый живот как раз над пряжкой его ремня.
Я знала, что прямо сейчас он снова будет переводить тему, поэтому...
- Я люблю и хочу тебя... Как и раньше.
- Белла! - Эдварду с его мгновенной реакцией было достаточно одного движения, чтобы подмять меня под себя. Его золотые глаза медленно становились всё темнее – будто чернота зрачков разливалась до тонкой, светящейся рамки золотистой радужки.
К жгучему прикосновению его губ я была готова...
- Я тебя люблю... – выдохнул он. – Поэтому я здесь. И именно поэтому - не сейчас. Ты же веришь мне, Кристабелла?
- Никому не верю так, как тебе, Эдвард Каллен...
- Хорошо...
- Ты же не уйдёшь?
Мои поцелуи вернули его глазам привычный цвет.
- Нет. Я же... мазохист. Я кажусь тебе слишком упрямым?
- Ты кажешься мне слишком красивым, Эдвард.
- Это иллюзия, - он усмехнулся. – Иногда я хотел бы быть обыкновенным, не выделяющимся из толпы прыщавым подростком.
- Зачем? – я провела пальцами по его идеальной, чуть впалой щеке.
Он вздохнул... Так сладко, как только что разбуженный ребёнок.
- Чтобы понять... Вспомнить, как это – быть человеком.
- Люди – не обязательно уроды...
- Быть может, мне было бы проще понять, что у тебя натолкано вот здесь... – он коснулся губами моего лба.
- Там только ты. И здесь, - мягко взяв его ладонь, я приложила её к своей груди, - здесь тоже ты. Эдвард в синем, Эдвард в красном, Эдвард за рулём и Эдвард в ванной...
- Ты... пойдёшь со мной на танцы? – глухо спросил он, не пытаясь освободить ладонь.
- Кажется, я натанцевалась до конца учебного года, да и... думаешь, их не отменят из-за того, что случилось с Майком?
- Не знаю. Элис говорит, что не отменят. Так как?
- А ты как думаешь?
- Думаю, пойдёшь. Шикарный повод остаться дома, пока все поедут в Сиэтл...
Намёк был понят. Уловив понимание в моём взгляде, Эдвард улыбался.
- Видишь, какой я подлый и коварный...
- Дальновидный, я бы сказала...
- Ага, нереально просто...
Он улыбался. Он снова улыбался так, будто ничего не было: ни дурацкой шутки, ни ссоры у двери...
- Прости меня... – мне не хотелось разжимать рук, обнимающих его плечи. Я осторожно потянула на себя.
Эдвард усмехнулся.
- А я уж думал, что тебе больше нравится обниматься с подушкой... – устроившись рядом, он снова взял меня за руку, сплетая наши пальцы.