Время… В последние дни я слишком часто стал задумываться о его законах. И все больше и больше убеждался, что их невозможно понять, а что самое обидное – мне неимоверно этого хотелось. Наверное, если у кого-то когда-нибудь это получится, то он станет просто повелителем мира, как бы пафосно и ужасно это ни звучало. И, наверное, именно поэтому никто не может.
Нет, я даже и не думал о путешествии во времени – глупо надеяться на такой простой способ исправить свои ошибки. К тому же тогда мы бы на них и не учились. Нет, это просто, слишком просто, настолько, что жизнь была бы уже не жизнью, а лишь перепутанной вереницей временных нитей, из которых никто бы уже не смог выбраться, пытаясь исправить каждый по-своему одну и ту же ошибку. Нет, об этом я не думал, и, как ни странно, мне не хотелось этого не смотря ни на что. Точнее может и хотелось, подсознательно, но осознанно я бы никогда не создал машину времени, даже если мог бы. Я просто слишком много прожил для того, чтобы осознать к каким глобальным последствиям это приведет.
Прошлое нельзя стирать. Нельзя уничтожать, и искажать его. Каждая секунда прошлого – бесценна, и без нее мы – уже не мы. И уж это я прекрасно понимал, сколько бы раз это самое прошлое не отразилось болезненным ударом по моему настоящему и будущему – но я никогда не откажусь от него. Потому что без него я буду не я, а просто какой-то столетний вампир, не имеющий ни малейшего понятия, что он вообще забыл в этой жизни.
Но время оставалось неподвластным мне не только в отношении прошлого, но и настоящего. Я никак не мог понять его. Я не мог понять, почему каждая минута рядом с Беллой казалась мне возмутительно короткой, словно одна яркая вспышка перед глазами, а секунды без нее – отвратительной серой вязкой жидкостью, которая мучительно медленно ползла куда-то, только замедляясь от моих попыток ее поторопить. Не то чтобы меня это удивляло – я прекрасно знал, что так было и будет всегда, и не только со мной, и это просто законы жизни… и… и я не мог их понять. Я не мог понять их разумом, который смог бы помочь мне разобраться в их принципах и каким-то образом обойти их, обмануть, обхитрить… А сердце в очередной раз смеялось над моей глупостью и искренне советовала бросить глупые попытки сражаться с тем, что неподвластно ни разуму, ни логике, ни вообще хоть каким-то законам.
А я бы и бросил. Да только что мне еще оставалось делать, когда я не видел Беллу уже почти двое суток, и не мог дождаться родного силуэта, раскрасившего бы вмиг серые краски неба? Я в который раз ждал ее, и, наверное, еще чуть-чуть и я возненавижу это место, но что мне было еще делать, когда я даже спать не мог? Я стоял здесь уже несколько часов – просто потому, что уже не мог находиться дома, и чтобы хоть чем-то занять себя, и скоротать ненавистные секунды, приходилось обдумывать заведомо проигрышные попытки обуздать время.
- Привет – послышался любимый голос, и я в очередной раз поразился тому, как тихо Белла стала ходить. Ее шаги были едва громче биения ее сердца – Давно здесь стоишь?
Я почувствовал тепло, раскатившееся по телу от ее слегка хитроватой улыбки. Ее голос был вполне мягким и дружелюбным, и я сразу потонул в его ласковой окраске, не в силах сдержать кретинской улыбки на лице.
- Какое-то время – уклончиво сказал я. Не рассказывать же ей, что я как последний сумасшедший жду ее здесь уже несколько часов?!
Белла усмехнулась, заходя в здание. Я пошел за ней
- Что – не спалось?
Я беззвучно засмеялся, не обращая внимания на ее ехидные подколки. Просто стоять рядом с ней, разговаривать и знать, что она не исчезнет в следующую же секунду, уже было счастьем, и о большем в данный момент мечтать даже не очень-то и хотелось. Я слишком соскучился по ее голосу и запаху за время, что не видел ее.
- У меня бессонница – в тон ей ответил я, и Белла притворно вздохнула.
- Счастливый ты человек, Каллен. Знал бы ты, сколько людей мечтают не спать и не просыпаться рано утром.
Мысленно я содрогнулся. Счастье? Это она называет счастье? Да знала бы она, как я мечтаю заснуть, заснуть, чтобы скоротать хотя бы несколько часов без нее беспробудным сном. А еще лучше – сном, в котором будет она. Сном, в котором я смогу до нее дотронуться, в котором смогу поцеловать, в котором она будет такая же открытая и доверчивая как раньше, в котором в ее глазах будет снова плескаться любовь… В котором она будет настоящая, и мне не придется гадать может ли человек так изменится за несколько лет, или же это просто маска… Да что там… Я бы и кошмару был бы рад, если бы он помог мне обмануть ненавистные стрелки часов и хоть как-то сократить это давящее ожидание. Только вот как она может меня понять? Это же не она считала минуты до нашей встречи, и не она сломала голову, пытаясь подумать хоть о чем-то, что могло бы отвлечь и скрасить ставшее просто невыносимым одиночество.
- Знала бы ты, как я мечтаю заснуть… - тихо сказал я, но она все-таки услышала. Я видел, как слегка дернулись и опустились ее плечи, и мое сердце болезненно сжалось.
- Извини… - тихо сказала она, и в ее голосе послышалась тоска и отголоски боли. Я хотел сказать что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы разрубить это напряженно-болезненное молчание, давящей тяжестью вставшее между нами. Но я не знал что. У меня просто не было подходящих слов. Я по-прежнему не знал как вести себя с ней, прекрасно зная, как она закрывалась через одну крохотную секунду, не подпуская меня даже близко к своим настоящим чувствам, делаясь беззаботной и безразличной.
У меня было ощущение, что Белла просто прочитала мои мысли, потому что она тут же подтвердила все мои опасения, слегка тряхнув головой, словно хотела отмахнуться от всего того, что я так отчаянно хотел разбудить в ней.
- Сегодня будет сумасшедший день. На нас свалилось незапланированное дефиле… - Белла мотнула головой, и остановилась, поворачиваясь ко мне. Разве камень может плавиться под солнцем? Не знаю. Но я под ее взглядом таял быстрее, чем мороженное на плите – А это всегда ужасно. Так что готовься к суете и сумасшествию.
Она вздохнула и кривовато усмехнулась. Мне показалось, или именно в этом сарказме отражалась та самая правда? Она не любила все это. Ее это выматывало, хотя она и никогда не показывала этого и всегда была сильной. Она научилась быть сильной, научилась не уставать, и мне не надо даже постоянно быть рядом, чтобы понять это. Это все-таки была Белла. И как бы она не изменилась – это была та же самая девушка, навек поселившаяся в моем сердце и заставившая мою душу возродиться из пепла несколько раз подряд. И я слишком сильно любил ее, чтобы не суметь понять по одному только взгляду в ее глубокие глаза, что теперь она никогда не сдается, не сомневается и не дает задний ход. Вот только самого главного по ее глазам почему-то я до сих пор понять не мог…
Я снова мысленно выругался на свой идиотский дар, представив очередной день в толпе переодевающихся девушек. Ну зачем мне умение читать людей как открытую книгу, когда единственная книга, которую я с такой жаждой хочу прочесть мне не доступна? Ах, нет. Уже не единственная. Этот ее зеленоглазый дружок. Самое обидное – ведь если бы я мог читать его мысли, я бы столько узнал о Белле… Может, не все, но этого было бы, скорее всего, достаточно, нет – просто наверняка достаточно! Если бы я знал какой путь она прошла за все эти пять лет я бы смог найти ключ к разгадкам. Но его голова была для меня так же неподвластна. Я начал сомневаться в работе моего дара – может, я просто не могу читать мысли тех, кого хочу?
- Тебя ведь это не радует? Я думал, ты любишь все это.
Какое-то время Белла смотрела на меня оценивающим взглядом, а потом прищурила глаза, усмехнувшись.
- Эдвард, скажи – а ты любишь свою семью?
Я моргнул несколько раз, пытаясь вникнуть в суть ее вопроса. Семью? Причем здесь моя семья? Я никак не мог уцепиться за связь между ее вопросом и моим. Какое отношения моя семья имеет к модельному бизнесу?
- Конечно люблю – неуверенно сказал я, не зная, в какую сторону она повернет мой ответ. В последнее время я мог даже не пытаться биться с ней в красноречии – ее острый язычок поражал меня, прежде чем я успевал сказать хоть слово.
- А теперь представь, что у тебя определенные планы на день. Или что тебе просто хочется побыть одному, и ты настроен провести наедине с собой – и тут вдруг вламывается твое дружное семейство радостно вытаскивая тебя, например, на охоту. Скажи – ты очень обрадуешься?
Я промолчал. Она была права – как бы я не любил свою семью, и как бы в душе не был им благодарен – но все эти годы без нее последним чего я хотел было веселое общество с радостными шуточками пусть даже моей собственной семьи.
- Но ты ведь от этого не перестанешь их любить, так?
Я покачал головой, просто поражаясь, как Белле всегда удавалось мгновенно поставить меня на место, стоило мне хотя бы сделать попытку сорваться с него и на миллиметр приблизиться к ней. Она словно читала меня, словно видела меня насквозь, она всегда попадала только в десяточку, и ни разу не промахивалась, приводя мне аргументы, против которых у меня просто опускались руки. Ну что я мог сделать, когда она такая?!
- Вот видишь – Белла непринужденно пожала плечами – Я же уже говорила, что не существует однозначных ответов. Я люблю то, чем занимаюсь, может в это и сложно поверить, но это так. Но только не когда из-за одного капризного дизайнера, которому в последний момент понадобился незапланированный показ новой коллекции, мне приходится перекраивать все свои планы на день. К тому же знаешь – общество, в котором мне приходится крутиться итак не самое благоприятное, что уж скрывать – ты наверняка прекрасно сам это видишь – а уж в подобные инциденты особенно.
- Почему? – не понял я, но Белла только загадочно усмехнулась, заставляя мое сердце снова остановится от ее изогнутой улыбки
- Увидишь – просто сказала она, и толкнула дверь перед нами.

День был длинным. Я был рад, что я вампир и не устаю – с одной стороны, и я ненавидел это за то, что читаю мысли с другой. И другая сторона явно выигрывала у первой, причем в неравной борьбе. Белла опять была права – я действительно понял, что она имела в виду. В мыслях девушек постоянно носились сорванные планы, встречи, свидания – и это вполне открыто выражалось на их раздраженном настроении, которое, выливаясь, сталкивалось с раздражением других, и в воздухе весь день царила атмосфера назревавшей грозы. К этому добавлялось то, что очень многое приходилось делать кое-как и в спешке, и в результате день действительно выдался сумасшедшим.
Радовало только одно – за всей этой суетой красочных фантазий с моим участием в головах девушек заметно поубавилось, да к тому же некоторые из них еще с самого утра, признали меня «собственностью» Беллы и оставили в покое. Знала бы только сама Белла, насколько они были правы. И хотя отношения, которые нам мысленно приписывали абсолютно все никогда нас и не связывали, но в одном они были правы – она действительно украла у меня остатки разума. И если бы только разума. Но о том, что это гораздо больше, чем временная влюбленность и помешательство не знали ни они, ни даже, наверное, Белла, которой я хоть и ясно дал понять о своих чувствах, но всю их глубину в пяти сорвавшихся с губ словах – я не могу без тебя, я тоже не передал.
Белла была единственным моим спасительным маячком весь этот день и, хотя я видел ее гораздо реже, чем мне хотелось бы, я с радостью готов был расплачиваться этими долгожданными глотками воздуха, носясь туда-сюда с юбками, косметикой и нижним бельем. Все, лишь бы не опять эта мучительная борьба со временем, которую я постоянно вел в ее отсутствие.
Я постучал в дверь, перед которой стоял, радуясь возможности поймать Беллу одну – за весь день я не перекинулся с ней и парой слов, которые бы хоть как-то не относились к работе. Мягкий голос окликнул меня, и я тихо проскользнул внутрь. Белла пыталась найти что-то на полу опустевшей гримерки, заваленной чем только можно. Неудивительно, что в таком бардаке она не могла ничего найти.
- Привет – отвлеклась она на пару секунд, поднимая голову, и снова возвращая глаза к полу – Ты еще не ушел?
- Нет… Ты что-то ищешь?
- Сережку – Белла недовольно поморщилась – но, похоже, все-таки потеряла. Как сквозь землю провалилась.
Я глубоко вздохнул. Запах Беллы летал в воздухе, нежной ароматной дымкой окутывая все предметы, которых она касалась – собраться было сложно.
- Из чего она?
- Серебро – непонимающе пробормотала Белла.
Я без труда отодвинул заваленную тумбочку от стены, и достал сережку, состоящую из пяти фиолетово-красных камней на длинных причудливо переплетенных подвесках, собирающихся на аккуратном обрамлении такого же, но чуть более крупного камня.
Белла недоверчиво посмотрела на меня.
- Ты… Неужели по запаху?
Я просто улыбнулся, протянув ей потерянную вещь. Белла усмехнулась, и я прикусил язык, чтобы не вздрогнуть, когда ее теплая ладонь коснулась моей.
- Тебе бы в полицию пойти работать. Там бы тебе цены не было.
Я фыркнул. Да, уж действительно. Заяви я там, что читаю мысли, могу найти предметы по запаху, а главное – что по определению мой рацион состоит из людской крови… Нет, меня бы даже не засадили за решетку, заикнись я про убийства – просто сдали бы в ближайший дурдом.
- И кем бы я там работал? – ехидно ответил я, в тон Белле - Поисковой собачкой? Боюсь не выгодное приобретение – все остальные годами тренированные ушастые создания разбежались бы вмиг.
Белла засмеялась, застегивая сережку
- О, ты себя недооцениваешь. Думаю, ты вполне мог бы заменить четверых. Сегодня у тебя все получилось отлично – за день ни одного скандала. У тебя талант.
- И часто обычно бывают скандалы? – этот факт меня не удивлял ничуть, вспомнить только озлобленные мысли недовольных девушек.
- В таких ситуациях довольно-таки. Никто ничего не успевает, все злятся и вымещают злость на первом, кто попадается. А это обычно бывают несчастные ассистенты, вовремя не успевшие принести очередной принцессе стакан воды – Белла усмехнулась – Вот они и не задерживаются. Ты передвигался на человеческой скорости?
Я пожал плечами.
- Я просто успевал читать их мысли раньше, чем они закатывали истерики.
Белла улыбнулась и повернулась к зеркалу, расчесывая густые каштановые локоны
- Вот видишь. Ты просто создан для этой работы.
Я поморщился, но виду не подал. Если Белла хочет поиграть в слова, я готов поиграть с ней. Я вообще готов разговаривать с ней о любой ерунде, лишь бы слышать ее голос.
- Ты все-таки определись, для какой же работы я создан – для ищейки или мальчика на побегушках?
- А ты одаренный – засмеялась Белла – тебе что больше нравится?
- Ну, пока меня устраивает то, что есть.
Интересно, а если бы Белла работала в полиции, то я бы уже бегал по городу, распугивая преступников и допытывая подозреваемых? Или все-таки крохи здравого рассудка победили бы? В любом случае, я был рад тому, что у меня нет шанса это проверить. Одна мысль о Белле хоть как-то причастной к такой опасной работе наводила на меня ужас.
- Да ну? Даже не смотря на постоянные эротические фантазии с твоим участием?
- Откуда ты… - запнулся я, не в силах сказать большее. Я иногда всерьез начинал сомневаться, что из нас двоих мысли читаю именно я. Белла закатила глаза.
- Да брось! Как будто бы я их не знаю. Большинство этих девочек живут за счет богатенького любовничка, от которого их на самом деле воротит. Они смотрят на молоденьких симпатичных парней как голодные собаки на мясо, некоторые бросаются – некоторые же просто пускают слюни. И тут ты со своим вампирским обаянием – в ее голосе была насмешка, и я прикусил губу, чтобы удержаться от желания повернуть ее к себе, и заглянуть в ее глаза - Сколько раз тебя мысленно изнасиловали?
Я тяжело сглотнул. Наверное, если бы я был человеком, я бы покраснел. Меня не смущали любые пошлые фантазии в мыслях других девушек – кроме отвращения я ничего не чувствовал, но в устах Беллы все имело совсем другую окраску. Я не хотел, я не хотел, чтобы она думала, что я что-то возомнил о себе из-за этого, я не хотел, чтобы она думала, что я себя переоцениваю, я вообще не хотел, чтобы она о чем-то подобном думала. Я не хотел, чтобы она это знала, я не хотел, чтобы она была в этом мире. А самое главное – я никак не решался задать вопрос, назойливо крутящийся на языке. Вопрос, по поводу ее жизни. Как она устроилась в этой жизни, и какие у нее реакции на меняющихся ассистентов. Но я знал, что мы еще не в тех отношениях, чтобы я мог спрашивать у нее такое. А может быть я просто не был готов к ответу. Я не верил, что она такая же, не верил… А может просто и не хотел верить. Но в любом случае проверить это я был не готов, да и она вряд ли бы положительно отнеслась к таким вопросам. Рамки. Я всегда ставил в наших отношениях рамки. Теперь наши роли поменялись. Вот только ее рамки оказались намного уже, чем мне того хотелось.
Белла внезапно повернулась, и в ее глазах блеснуло что-то холодное, отчего даже мне захотелось поежиться.
- Эдвард, ты уверен в том, что ты хочешь остаться? Ты всегда можешь…
Уверен? Она шутит? Если хоть в чем-то я и был уверен в своей жизни, то только в этом. Нравилось мне это, или нет, противно было или нет, хотелось ли сбежать, прихватив Беллу с собой или нет – я не мог даже думать о том, чтобы уйти. Уйти добровольно? Снова? Просто уйти, оставив Беллу в этом терновнике, даже не понять что с ней, не понять счастлива ли она? Да как я мог так поступить? Неужели она правда думала, что я могу? Нет, я больше не уйду из ее жизни добровольно, я больше не оставлю ее одну, если только я не буду уверен, что она счастлива без меня… Я не хотел думать об этом варианте, потому что я не имел ни малейшего представления где мне взять силы, чтобы отказаться от нее в этом случае, но я поклялся себе, что я причинил ей достаточно боли, чтобы переживать о себе. Сначала счастье Беллы, и только потом уже все остальное. Но пока у меня есть любой, ускользающий сквозь пальцы шанс, что наши пути пересекутся в ее счастливом будущем, никакие силы на земле не заставят меня свернуть с него раньше времени. Ну почему Белла только разозлилась бы, если б я сказал ей все это?
- Я уверен – перебил ее я, на ходу выдумывая какие-то идиотские оправдания, чтобы не дать почву ее сомнениям – Знаешь, это, по крайней мере, интересно. Я никогда не занимался ничем подобным, и ты даже представить себе не можешь, как мне осточертела школа за все эти годы.
Пока там не появилась ты, и я не начал с замиранием сердца ждать шума твоего пикапа на стоянке…
Белла вдруг задумалась
- А почему ты никогда не работал? Принес бы хоть какую-то пользу обществу.
Я закатил глаза.
- Кем, Белла? Я не могу закончить колледж и пойти на работу – я не буду выглядеть на столько лет. А подростка без образования… Я мог устроиться лишь каким-нибудь курьером или официантом. Знаешь, это вряд ли интересней. К тому же насколько, по-твоему, реалистично покажется, что в семье, в которой нет недостатка в деньгах, дети подрабатывают в барах и на автомойках?
Белла слегка нахмурилась, а потом ее лицо повеселело
- Да ты прав. Слушай, а тебе сейчас официально сколько? Меня не посадят за совращение несовершеннолетних?
- За… что? – просто остолбенел я
Белла захихикала
- Да ладно. Скажешь, все думают ты просто мой друг?
Я судорожно вздохнул, не в силах даже думать о чем-нибудь. Собрав, кажется, все силы в кулак, я покачал головой
- Не посадят – сказал я внезапно охрипшим и ослабевшим голосом. Даже думать о том, о чем говорила Белла я не то, что не хотел – просто боялся.
Белла усмехнулась, и тут в окно скользнул последний вечерний луч, щедро скользнув по щеке и шее Беллы. Я замер в удивлении – камни на ее сережке стали глубоко изумрудного цвета. Не то чтобы я не видел раньше камней, меняющих цвет – но в Белле было уже столько странностей, что я готов был что угодно принять за какое-то чудо.
- Что? – поймала мой взгляд Белла
- У тебя… очень интересные сережки – слово было не совсем то, но нужного мне я подобрать не мог – я вообще замечал сильную нехватку словарного запаса рядом с Беллой.
Она улыбнулась и поднесла руку к игривому камушку
- Александрит. Их подарил мне Крис вскоре после нашего знакомства – она улыбнулась, и мое сердце конвульсивно дернулось, когда ее глаза наполнились ласковой нежностью, а на губах заиграла мягкая улыбка – Тогда он сказал, что так же как эти сережки меняют цвет на настоящем солнце, так же и наш мир в свете правды совсем не такой, каким хочет казаться. Спасибо, что нашел их. Я очень дорожу ими – они о многом не дают забыть мне.
- Не за что – тихо прошептал я, почувствовав, как замерло сердце от этого взгляда. Такого знакомого и такого родного взгляда, которого я так долго ждал, который так долго хотел увидеть. И я опять только убедился в том, что я не знал, чего хочу. В ее глазах была нежность, улыбка… наверное даже любовь, хотя может я это и придумал… Но так или иначе все эти чувства были по отношению к другому. К другому, у которого на руках был королевский флэш, который он успел собрать за пять лет, а у меня осталась лишь пара затертых вальтов. И какой у меня был шанс победить в этой партии? Здесь не помог бы даже мастерский блеф.
Я не знал, что случилось с Беллой, я не знал, что это за парень, но одного я не мог не заметить, не понять и не признать – между ними была связь. Прочная, надежная связь. Вот только какой была эта связь? Белла любила этого парня – это было очевидно, но как она его любила? Как друга, который был с ней рядом? Как старшего брата, который помогал ей справится со всеми трудностями? Или…
Или отдалось во мне щемящей болью, зажимающей кончики нервных окончаний, и я оставил свои попытки разгадать их отношения. Сначала мне нужно разобраться в наших, если это вообще конечно можно было хоть какими-то отношениями назвать.
- Белла! – окликнул я Беллу у самой двери. Она повернулась, выжидающе смотря на меня, без особого интереса – Можно тебя проводить?
Белла устало вздохнула, прислонившись к дверному косяку
- Эдвард. Я же ясно сказала тебе. Все, что за этими дверями – моя личная жизнь. И только моя. Сейчас не ночь, чтобы мне было опасно идти домой одной. А даже если это было бы и так… - она пожала плечами – знаешь, если на меня нападет какой-нибудь маньяк в переулке – то это тоже только моя личная жизнь. И за последние годы сунуть нос в мою жизнь стало слишком много желающих, чтобы я позволяла им это. Осторожней на солнце – кратко бросила Белла, и исчезла за дверью.
Я с досадой ударил кулаком по стене, и тут же выругался за небольшую трещину. От ее слов сердце сжалось, словно в ловушке ледяных острых клиньев. Мне хотелось немедленно броситься за ней, и хотя бы проследить, чтобы с ней ничего не случилось…
Но я не мог. Не мог, потому что она была права, и я должен был уважать ее решения. Это ее жизнь, и пока она не открыла ее ворота для меня – я не буду вышибать дверь и лезть через забор. Мне слишком дорого то, что я имею, хотя это почти ничего… Но это шанс. Шанс, что в очередном ненавязчивом разговоре, которые она научится непринужденно со мной вести, а не прятать все чувства и мысли за холодно-приветливой маской, она все-таки приоткроет мне душу, дав мне тот самый заветный ключик, который я так отчаянно хочу найти. И этот шанс был мне слишком дорог, чтобы я мог им разбрасываться.
К тому же она была права – на асфальте догорали последние лучи солнца, неожиданно появившегося под вечер – и одной Белле на улице было гораздо безопаснее, чем со мной. Я с усилием отогнал эту жалящую мысль, щедро посыпающую солью так и не закрытые раны. Нет, я не наступлю второй раз на одни и те же грабли.
Грабли… Я мрачно усмехнулся. Кто бы подумал, что вампира может напугать кусок дерева с железом на конце? Так почему же от перспективы снова получить по лбу у меня появляются холодные мурашки на коже, и замерзает то, что так горячо пульсировало от изменения каждой черточки на ее лице?
Она не доверяет мне. Это видно и понятно, несмотря даже на то, что она задержалась вне границ своей личной жизни дольше на один разговор. И, тем не менее, это было вне. И мне было чертовски этого мало. Потому что она никогда не расскажет человеку, не имеющего к ее жизни, по ее мнению, никакого отношения, что значили те чувства, которые преобразили ее лицо, когда она любовно гладила сережку.
Она любит эту вещь, она дорожит ею. Она не всегда такая, как со мной – нет, я сегодня увидел это. Но если связка причудливых камушков могла разбудить в ней эмоции, которые не мог я, чтобы я ни говорил, и не делал, то это значит…
Я крепко зажмурился и медленно опустился на подоконник, смотря, как мягкая темнота проглатывает последние оранжево-золотистые лучи теплой осени. Я знал, что это значит, знал, хоть и не хотел признаваться себе в этом. Но слишком знакомым был свет в ее глазах, слишком теплым и родным, теперь слишком…
Я знал, что это будет долго и не надеялся, что что-то изменится в первый день. Но я не думал, что это будет настолько трудно.