Смерть превращает жизнь в судьбу.
Андре Моруа

Человек открывается в своих трудах. В светском общении он показывает себя таким, каким хочет казаться, и правильно судить о нем вы можете лишь по мелким и бессознательным его поступкам да непроизвольно меняющемуся выражению лица.
Уильям Сомерсет Моэм

...поцелуй вампира, который открывал тебе путь в мир, навечно застывший между жизнью и смертью — когда ты уже не живой, но еще не мертвый...
Стивен Кинг. Бессонница

Эсми стояла у окна и беспокойно посматривала на редкую переменную облачность, которая то пропускала весенние солнечные лучи, то снова прятала неуёмное светило. Она, очевидно, надеялась, что у отца не возникло проблем. Главное, было добраться до здания больницы, а там... Люминесцентные лампы и будто нарочно притупляющие все рефлексы запахи «Листерина», раствора Люголя и ещё бог знает, каких снадобий сделают своё дело. В больничных коридорах, смахивающих на стерильные отсеки подводной лодки или звездолёта из «СтарТрек», абсолютно все выглядели как минимум нездоровыми. Ну а добрая половина персонала в белых халатах и с пафосными лицами вообще смотрелась покойниками.
Школа опять была под запретом. Я представила себе, сколько всего мне придётся навёрстывать, с учётом того, что скоро снова предстоит охота... Брр... Одной тригонометрии было столько, что мне уже хотелось медленно и эффектно раствориться в воздухе. Да, Эдвард мог помочь мне с домашним заданием, но что это даст? Вместо того, чтобы писать свой итоговый тест по литературе, он будет напряжённо думать о моей корявой математике?

«Мне совсем не сложно. Все эти тесты я могу писать левой ногой с закрытыми глазами, Беллз»

Мысленные диалоги, неоценимую важность которых я осознала там, в Ла Пуш, когда Джейк намекнул, что в пределах бухты да ещё и с поправкой на расстояние и состояние вся эта тонкая телепатия не работает, снова стали обыденным явлением. Обернувшись к нему, я в очередной раз залюбовалась тем, как он виртуозно играет на рояле. Только сейчас я заметила, насколько гармонична эта пара – высокий сильный парень с волосами цвета бронзы и полированный гладкий рояль, похожий на глянцевого чёрного морского ската, выпрыгнувшего из бездны, да так и застывшего в беззлобном порыве.

«Хочешь, я тебе весь «Грозовой перевал» на память расскажу?»

Эдвард не унимался. Внешне он делал вид, что целиком и полностью увлечён игрой на инструменте. Знакомая мелодия... Кажется, Шопен. Но при этом он умудрялся слушать меня, слышать меня и говорить что-то в ответ. Он был удивителен настолько, что я до сих пор не могла осознать всю глубину своего счастья. Так маленькая девочка опасливо пробует пальцами ещё пухлой ноги воду у самого берега глубокого омута. Я же нырнула в Марианскую впадину, наивно полагая, что достану до дна... Ты мой океан, Эдвард. И я быстрее захлебнусь, чем узнаю все твои тайны...
Думая об этом, я машинально ответила.

«Я не люблю Эмилию Бронте. Её сестра Шарлотта мне нравится больше...»
«Окей. Специально для тебя я «Джейн Эйр» на цитаты разберу. Кстати, у отца богатая библиотека английской литературы... Беллз, ещё никто не называл меня океаном»
«Ты против?»

Он поднял глаза от клавиатуры, продолжая играть по памяти.

«Нет. Мне правда очень приятно»

Во взгляде Эдварда я уловила лёгкое беспокойство. Ну ещё бы... События последних суток явно не способствовали сохранению его душевного равновесия. Я догадывалась, что Эдвард позволяет мне слышать далеко не всё. Но даже урезанный диапазон звучал в лёгком диссонансе с его внешним спокойствием. Золотистые глаза цвета калифорнийского песка, выверенные движения безумно красивых рук... Мне не верилось, что именно из этой гостиной какой-то час назад вышла стая оборотней, в том числе и докучавший ему так сильно Блэк. Эсми по-прежнему стояла у окна, задумавшись о чём-то своём... Даже на тревожной волне её мысли переполняла нежность. Эти светлые эмоции странно резонировали с музыкой, со мной, с вибрациями Эдварда. На мгновение я зажмурилась, обхватывая коленки руками, сворачиваясь в клубочек в большом кресле.
Почему Эдвард не делит со мной свою тревогу, свои переживания?
Неужели он не доверяет мне?
Эдвард...

«А ты хочешь этого, Белла? Тебе не жутко от того, что твой океан сейчас наполнен ядом до самых глубин?»

Он не просил меня открывать глаза – я сделала это сама.
Мертвенно-бледное лицо Эдварда отражалось в чёрном лаке рояльной крышки как лунный отблеск. Лицо это искажала гримаса гнева и боли, делая его похожим на застывшую трагическую маску. Его губы не кривила привычная усмешка – даже она была отброшена прочь, как последний фиговый листок... Это был жёсткий оскал. Белые острые зубы кусали губы до крови. На меня смотрели совершенно безумные чёрные глаза, похожие на два прицела.
Кажется, даже в комнате потемнело.

«Таким я тебе нравлюсь?»

Я не без содрогания чувствовала, что за этой колючей фразой стоит целая толпа подпирающих друг друга аргументов из серии: «тогда не проси меня о невозможном», но я не хотела из слушать.

«Я люблю тебя, Эдвард. И твою тёмную половину тоже...»

Почти мгновенно маска смертельной скорби и злобы превратилась в устало-растерянное лицо. Грустная поперечная морщинка между бровей, золотистые радужки, нежный контур чувственных губ... Искусанных, но слегка улыбающихся.

«Знала бы ты, как моя тёмная половина любит ТЕБЯ, Кристабелла...»

Не дожидаясь особенных приглашений, я подошла к нему, осторожно касаясь ладонями напряжённой спины Эдварда, проводя тонкую чувствительную черту между его лопатками. Он играл на рояле, а я играла с собой, прикасаясь к парню, чьё присутствие неизменно вызывало во мне глубинную дрожь желания, пока ещё мне самой не вполне понятного. И то, что он дал мне время с этим разобраться, даже усложнило мне задачу. Чем больше я думала о нём, тем сильнее были мои чувства, тем острее эмоции...
Мне хотелось быть с ним нежной.
Мне хотелось быть с ним грубой.
Мне хотелось быть с ним и только с ним.
Как всегда, чуткий к моим мыслям Эдвард максимально откинулся назад, прижимаясь ко мне спиной, позволяя обнять себя за шею, склониться к его уху и шептать ему всякие глупости.
О том, как я его люблю.
О том, как я боюсь потерять его.
О том, как он мне дорог, какие у него удивительные глаза, руки, губы, движения, мысли, слова...
Мне нравилось слушать его приглушённый, разбавленный гулкими звуками рояля, смех. Обернувшись, на нас смотрела Эсми. Интересно, о чём она думала в этот момент? Я не смогла проникнуть в её мысли, потому что целиком и полностью мои мысли и чувства занимал он и только он...
- Эдвард... – в голосе матери слышался лёгкий укор.
- Что? – быстро выдохнул он в ответ.
- Ты знаешь, что, - неопределённо сказала улыбающаяся Эсми и вышла во двор.
- Она считает, что я тебя провоцирую, - не дожидаясь моего вопроса, сказал Эд. – И она права, – обернувшись через плечо, он улыбался совершенно безоблачно. – Я потому и не хочу грузить тебя своими проблемами, потому что мне нравится слушать твои мысли обо мне.
- Ах ты...
- Я в курсе, Белла.
Мне хотелось задушить его поцелуями. Кому-то могло показаться странным моё равнодушие к смерти Майка, к признаниям Джейкоба, к появлению в окрестностях Форкса вампира-чужака... Но во мне просто не оставалось места другим эмоциям. Только Эдвард и любовь к нему, которая была такой многоликой, такой сильной...
- Конечно, ты же копаешься у меня в голове.
- Нет. Я чувствую тебя. Это немного другое. К тому же... Я знаю о тебе кое-что, о чём ты сама пока что не догадываешься.
- О чём ты?
- О твоих способностях. У тебя явная способность к внушению.
- С чего ты это взял, Эдвард?
- Я просто видел, какими глазами на тебя смотрел Чарли Свон. Он испытывает к тебе самые светлые отеческие чувства... Белла.
- Но я...
- С того самого момента, как ты попросила его не забирать меня в участок.
Говоря это, он нежно перехватил мои пальцы, чувствуя моё смятение. Я никогда не думала, что есть ещё новости, способные настолько выбить меня из колеи.
- Ты это серьёзно?
Вставая из-за рояля, он плавно вывел меня следом.
- А с чего бы мне шутить такими вещами, милая? Денёк сегодня совершенно сумасшедший, одно это утреннее заявление чего стоит...
- Забудь. Не думай о Джейкобе.
Он внимательно смотрел в мои глаза, отступая к дивану.
- Думаешь, это не важно?
- Конечно! Он... просто мальчишка, который влюбился. Неосторожно, можно сказать, по-глупости... Он поймёт, что я – пиявка...
- Не говори так, - Эдвард поморщился. – Я предпочитаю считать себя хищником, а не маленькой докучливой тварью на службе Гиппократа. Он никогда не поймёт, Белла. Ты всегда будешь для него тем запретным плодом, который жжёт руки.
- Потому что при этом я буду твоей, Эдвард Каллен?
- Когда-то меня звали Эдвард Энтони Мейсон. Хочешь носить фамилию учителя английского остаток вечности? – он усмехнулся, падая на диван и увлекая за собой меня.
- Тебе не нравится фамилия моего отца? – коснувшись губами самого чуть подрагивающего края его улыбки, я тут же отпрянула – насколько позволяли удерживающие меня сильные руки.
- Нравится, почему же. Просто... Я тут к носу прикинул, мне тебе и дать нечего... Всё, что у меня есть – дал мне Карлайл.
Он улыбался... Улыбался так, будто его не заботило ничто в целом мире, кроме приятной тяжести моего тела. От этого мне хотелось растянуть эти похожие на жевательный мармелад мгновения до бесконечности.
- Мне нужен только ты...
- Папенькин сынок в дизайнерских шмотках?
- Можно без шмоток. Я уверена, что без одежды ты вообще – бог греческий...
- Ммм... – он взмахнул ресницами и закусил губу.- Белла, ты говоришь непозволительно приятные глупости. Подумать только... И всё мне. Понимаешь... В этом мире практически всё бессильно остановить меня. И ничего не может причинить мне боль. Только ты.
Он снова взял мои пальцы и поднёс их к лицу, рассматривая с совершенно искренним удивлением.
- Только ты... Слабая, но сильная девочка, странная даже для меня самого. При мысли, что я потеряю тебя, я превращаюсь в чудовище. То самое, которое так неосторожно показал тебе... Но я же и понимаю, что только с тобой я могу быть спокоен. Потому что... – он взял вторую ладонь и сложил их лодочкой.- Только в этих руках я хочу видеть своё давно мёртвое сердце.
Только Эдвард мог быть одновременно романтиком и циником. И это придавало его словам особый вес и особую цену.
- Эдвард... Иногда я жалею, что ты никогда...
- Не стану старым? – он читал меня, как книгу, но не скрывал, что ему нравится и это тоже. – Почему?
- Потому что я любила бы каждый след, оставленный временем на твоём прекрасном лице.
- Не расстраивайся... У меня вся душа в шрамах.
Помолчав, он рассмеялся.
- Белла, будь я обычным парнем, ты бы не заметила меня. Драные грязные джинсы, самоуверенный взгляд и непонятная причёска. Я же типичный зануда с вечно задранным небритым подбородком. Откисал бы в прокуренных музыкальных барах, наигрывая на гитаре и распевая что-то несуразно-приятное...
- А я бы приходила подышать табачным дымом, который ты выдыхаешь. И послушать твой голос. А ты бы...
- Я бы упал со стула и сломал бы копчик, если бы увидел тебя там. Правильные девочки не ходят в подобные заведения, Беллз.
- А я никогда не была правильной. Я крейзи, Эд. Стала бы правильная девочка искать своего отца, ориентируясь только на собственное чутьё? Бросила бы всё, только чтобы приехать сюда, наломала бы столько дров?
- Нет. Но мне нравится в тебе и это. К тому же... Правильная девочка выбрала бы Блэка.
В золотистых глазах искрился смех.
Провокатор...
- Между льдом и пламенем я всегда выберу лёд, Эдвард. Твой лёд против его горячего сердца.
Глядя в его смеющиеся глаза, я думала о том, что мне очень нужно поговорить с Розали.
Мне был очень нужен совет старшей сестры.
Тем более что сегодня уже четверг...
Четверг...
Не давая мне задуматься об этом всерьёз, Эдвард отвлёк меня долгим поцелуем.