Сегодня тебе хочется одного — сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете…
Анна Гавальда. Просто вместе

Легче находятся такие люди, которые добровольно идут на смерть, чем такие, которые терпеливо переносят боль.
Гай Юлий Цезарь

I never said id lie and wait forever
If I did we'd be together
I cant always just forget her
But she could try

At the end of the world
Or the last thing I see
You are
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the things that you never ever told me
And all the smiles that are ever ever...
Ever...

В десятый раз я слушала одну и ту же песню «My Chemical Romance». Свернувшись калачиком у себя в комнате, без света, вложив в уши мелкие пуговки наушников плеера. Сейчас текст песни, которую я и так знала наизусть, заменял мне собственные мысли. Я смотрела на свои ладони – светлые, узковатые, такие слабые на вид. В глубине души я всё ещё оставалась слабой девушкой, но... Увы, налёт романтизма с моего теперешнего существования был окончательно и бесповоротно смыт.
Сегодняшним холодным дождём там, на кладбище.
Я смотрела на свои руки, и не могла понять, что они принесли в этот мир: добро или зло. Мне не хотелось считать себя монстром.
Мне не хотелось считать себя ангелом.
Мне вообще ничего не хотелось... Только слушать музыку, чтобы прогнать наплывающий морок.
Уже легче, Белла.
Уже легче...
Действительно, уже не так часто перехватывало дыхание, тело будто привыкало к новым, пускай и мучительным ощущениям. Здесь, где ничего не смущало меня, не мешало думать, мне было легче. Впервые за семнадцать лет я понимала, что я дома. Предпочитая не думать о том, какой ценой.
Даже несмотря на орущего в моей голове Джерарда, перед моими глазами периодически всплывало лицо Эдварда Каллена. Не то, каким оно было в день нашей первой встречи. Сегодняшнее.

At the end of the world
Or the last thing I see
You are
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the things that you never ever told me
And all the smiles that are ever gonna haunt me
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the moons that are ever gonna scar me
For all the ghosts that are never gonna catch me

Что значили его слова? Что он хотел этим сказать? У меня была добрая сотня вопросов к названному братцу, который по-прежнему делал всё, чтобы не пересекаться со мной. Неужели я так глубоко задела его с этим тюльпаном? Первое, что пришло мне в голову при виде этого цветка – это его логичное стремление почтить память Изабеллы Свон. Хотя сейчас, когда я озвучила эту версию сама для себя, мне стало смешно.
Эдвард не такой... Он не стал бы выставлять чувства напоказ, особенно теперь, когда Изабеллы больше нет.
Впрочем, что уж теперь думать об этом. Сейчас мне казалось, что это меня саму вот так раздавили и выбросили под дождь.
Я знала, что там, в гостиной сидят все: Эсми и Карлайл, Элис и Джаспер, Эммет и Розали, но Эдварда нет дома сейчас. Я понятия не имела, где он. Может, вернулся на кладбище, хотя Элис уверяла меня, что у них с мисс Свон практически ничего не было.
Она вообще говорила странные вещи, моя новая сестрица Элис. Большинство из этих откровений я старательно пропускала мимо ушей. Но в последний раз меня удивила не она, а Эммет. В тот вечер, когда мы так здорово прокатились к побережью, а потом получили нагоняй от отца. Меня удивило то, что именно Эммет заговорил со мной. Розали, Элис, Карлайл и Эсми играли в бридж. Джаспер увлечённо читал. Эдвард тихонько музицировал за роялем, изредка посматривая на остальных. Когда наши взгляды встречались, я отводила глаза первой, чтобы не провоцировать его на колкости. Мне гораздо больше нравилось смотреть, как движутся его руки, то и дело взлетая над чёрно-белой клавиатурой рояля, так непринуждённо и так красиво. Мне нравилось видеть его профиль: склонённое к инструменту, слегка затенённое бледное лицо, черты которого были такими яркими там, в полумраке. Будто его лицо светилось...
Кажется, Карлайл и Эсми как раз объявили девочкам реконтру, когда рядом со мной на диван опустился Эммет. Розали посмотрела на своего парня с плохо скрываемой нежностью..
- Кажется, на вечерний бридж я опоздал, - констатировал Эммет своим волнующим глубоким баритоном. Даже здесь, дома, он казался опасным... Впрочем, мне-то бояться было нечего.
«Белла, как член семьи ты можешь считать Эммета плюшевым мишкой».
Я подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть усмешку, промелькнувшую на губах Эдварда Каллена. Эммет вошёл с улицы: его пуловер сильно пах влажной листвой и какими-то ещё незнакомыми, но явно вечерними запахами. А я задумалась о том, чем пахнет от Эдварда. Мысль показалась мне глупой, и я отогнала её раньше, чем сам Эдвард успел среагировать. Хотя... это вряд ли помешало ему услышать.
А плюшевый мишка Эммет вольготно положил руку на спинку дивана за моими плечами, заставив меня поёжиться.
- Скучаешь, Белла? – он проговорил это практически в самое моё ухо, заставив вздрогнуть. В это же время Эдвард споткнулся в партитуре, брякнув секунду вместо ожидаемой терции. Розали громко сказала: «пас», бросила быстрый взгляд в его сторону и улыбнулась.
- Нет... Слушаю музыку.
- Эдвард отлично играет, да... – Эммет шумно вздохнул. – Дебюсси?
- Шопен...
- Да ладно? Он редко балует нас сменой репертуара. Сегодня, наверное, особенный день.
У меня возникло странное чувство, будто он чего-то недоговаривает. В воздухе буквально затрещало какое-то электричество: быть может, оттого, что одновременно два человека пытались прощупать мысли Эммета. Сознание этого высокого красивого брюнета с хорошей пластикой и зычным голосом напоминало тёмную комнату. Наверное, он и сам не знал, куда рассовывать свои мысли, либо излучал их как-то дозировано, но мне вдруг показалось, что мы с Эдвардом обязательно сшибёмся лбами в этой тесной каморке. Поэтому я предпочла покинуть её первой.
В конце-концов, я по-прежнему люблю сюрпризы... Пусть Эммет сам расскажет свою историю.
- Белла, хочешь совет? – он вдруг резко перешёл к сути, и я поняла, что у него действительно много общего с гризли. Такой же непредсказуемый и нахрапистый.
- Не знаю... Смотря, что за совет.
- Ну... – он усмехнулся, - это, скорее, моё наблюдение. Любопытно?
Любопытным было уже то, что Эммет за мной наблюдал. Я кивнула, приготовившись выслушать очередную нотацию насчёт того, как вести себя в Форксе.
- Твоя прелесть в том, что ты... Ты обладаешь хрустальной красотой вампира, но не осознаёшь этого. Ты ведёшь себя как обычная девчонка. В школе это уже оценили.
- Не знаю, кому бы это... могло понравиться, Эммет, - мне было неловко говорить об этом уже хотя бы потому, что он был в какой-то степени прав. Да и слышать что-то подобное мне доводилось.
- Среди людей – быть может. Наша красота их притягивает и пугает приблизительно одинаково. Но... – Эммет снова усмехнулся, переходя на вкрадчивый шёпот. – Я знаю одного достаточно молодого вампира, которого это явно интересует.
- Н-не знаю, о ком ты.
- Присмотрись к Эдварду, кажется, он не на шутку взволнован...
Будто в подтверждение слов брата, Эдвард Каллен вторично «пустил петуха», немного исковеркав лёгкую мелодию скерцо.
- Эдвард?!
Впечатлённый Эммет рассмеялся. Тут же отозвалась Розали, будто они и сейчас были заодно.
- Скажу проще: Изабелла Свон была просто Беллой. Ты же настоящая Belle...

Странно, но этот разговор практически полностью выпал из моей памяти после общения с Эдвардом на лестнице. Сейчас я вспоминала его, как забытую сказку. Игра слов, которая совершенно не запала мне в душу тогда и которая так резко появилась в моей голове сейчас: под депрессивную музыку и аккомпанемент общей слабости.
Выключив плеер, я решила воспользоваться благодатной тишиной: в душе, в доме, в мыслях.
А ещё... Ко мне вернулась мысль о запахе Эдварда. Мы столько раз оказывались рядом, но я никогда не обращала на это внимания.
Или просто не хотела обращать...
На потолок моей комнаты кто-то наклеил звёзды: сейчас они мягко светились в темноте, складываясь в созвездия. Видимо, этот загадочный кто-то хорошо разбирался в астрономии. А может...
Может, он просто сотню лет смотрел на ночное небо, запоминая танец полночных звёзд?
Мысленно обойдя дом, я в очередной раз убедилась в том, что Эдварда нет.
Интересно... Наверное, впервые я позволила себе думать о том, что мне не хватает его присутствия. Это стало для меня открытием: пугающим и будоражащим одновременно. Потому что никогда раньше не было никого, кого бы мне могло не хватать. Кроме отца. Сейчас я привязалась к Эсми, к Элис, к семье, но всё это было не то.
Не то...
Медленно, боясь растревожить скулящий во мне голод, я вслушивалась в свои эмоции. В тишине комнаты я повторяла на разные лады одно имя – и каждый раз оно звучало по-новому, будто открывая новые грани смысла. В нём было достаточно и твёрдости, и нежности, и какого-то глубинного благородства, какого-то тумана, не дающего понять до конца его звонкую суть.
Эдвард – «владеющий копьём». Гордое староанглийское имя, за которым пряталось слишком многое, чтобы вот так, навскидку, разгадать эту тайну. Но мне просто нравилось играть с ним, пробуя на вкус. Лишённая возможности говорить его вслух достаточно часто, теперь я наговорилась вволю – так, что губы начали болеть. Я даже рассмеялась собственной наивной глупости. Смех звучал неуверенно и жалко. Совсем не весело.
Вампир, у которого шалят нервы – жалкое зрелище. Я слишком человечна даже по теории Эммета, так что...
- Так что? – мрачный голос донёсся со стороны окна. Вместе с этим появилось ощущение присутствия, которое обрадовало и испугало меня одновременно.
Эдвард Каллен уже привычно сидел на подоконнике.
- Ничего... Зачем ты здесь?
Спрыгнув, он прошёлся по комнате.
- Знаешь, а ты странно непоследовательна, Белла. Ты весь вечер думаешь о том, где меня носит, а когда я появляюсь, ты задаёшь мне совершенно идиотский вопрос. «Зачем ты здесь?» - передразнил он меня. – Так хочется ответить: «За шкафом»! Не всё же время мне корчить из себя английского лорда, которым я, к слову не являюсь.
- Располагайся... не буду сочинять - я действительно тебе рада. Только... Свет не включай.
- Окей. Собственно, я сейчас так же зверею, как и ты. Да и вид у меня не самый привлекательный.
Мои глаза одинаково быстро привыкали и к темноте, и к свету, но мне очень не хотелось, чтобы Эдвард видел сейчас выражение моего лица. Судя по тому, как ловко он наощупь включил стереосистему, когда-то она принадлежала ему. С лёгким запозданием из динамиков полилась мягкая музыка – полная противоположность тому, чем я убивалась весь вечер. Немудрено – это был мой любимый альбом Дэйва Гэхана «Hourglass».

...After the storm
Had passed
I wondered how long
The break in the clouds would last...

- Это лучше, чем та ерунда, которую ты слушала, – он стоял ко мне спиной, но я знала, что он улыбается. Как же он всё-таки чувствителен в вопросах музыки.
- Я знаю, Эдвард.
- Потанцуешь со мной?
- Почему нет?
Вопреки всем моим ожиданиям, встать и подойти к нему оказалось достаточно просто. Криво ухмыляющийся Каллен даже в темноте оставался Калленом: одурительно красивым и раздражённым при всей своей внешней невозмутимости. Обняв его за шею, я сократила расстояние между нами до минимального.
Мне хотелось чувствовать его рядом.
Чувствовать, что он вернулся.
Ощущать его запах...
Его руки сомкнулись на моей талии. Сначала мне показалось, что он с лёгкостью меня переломит, но Эдвард тут же ослабил хватку, оставив лишь нежность.
Чуть большую, чем того требовал простой танец.
Лёгким, кошачьим движением он прижался щекой к моей щеке, прежде чем уронить голову на моё плечо.
- Хороший эпитет... Его ко мне раньше не применяли. Одурительно красивый... Знаешь, а я ведь только сегодня узнал о том, что нашептал тебе Эммет... – когда он говорил, я чувствовала его дыхание на моей шее.
Странное ощущение.
- Ты мог бы сам узнать, но ты был занят Шопеном, верно?
- Нееет... Забраться в голову к Эммету – все равно, что побывать в пыльном чулане. У него какое-то особенное восприятие.
- Его мысли... они... – пока я подбирала слова, Эдвард усмехнулся, легонько задев мою кожу губами. После этого поиски нужно определения для мыслительных процессов Эммета зашли в тупик.
- Забудь... У него не голова, а бестолковка... По крайне мере для меня. Неважно, не думай об этом. Не думай о том, что я хотел сказать, где меня носило... Ты хотела, чтобы я был здесь? Я здесь. И мне очень хочется тишины....
Да уж... Путанному соображению Эммета никогда не сравниться с кристальной архитектурой мыслей Эдварда. Впрочем, по моему самоощущению я сейчас недалеко ушла... Такой Эдвард Каллен сбивал меня с толку. От его спутанных волос пахло дождём, лесом и чем-то ещё, чего я никак не могла разобрать. Мне страшно хотелось запустить в них пальцы, чтобы этот запах остался со мной даже тогда, когда Эдвард снова исчезнет...
- Белла... – в низком голосе Эдварда слышалось что-то, чего не было раньше. Что-то незнакомое, неожиданное... – Скажи мне, чтобы я убирался прямо сейчас...
- Эдвард...
- Я очень тебя прошу. Скажи это, если... Если я тебе хоть сколечко дорог.
Чувство, испытываемое мною сейчас, было сильнее, чем голод. Я не знала, что со мной происходит. Это было мучение в чистом виде – отрываться от него сейчас, да ещё и по его же собственной просьбе. И, как ни странно, именно потому, что он был так близко, я смогла себе в этом признаться. Однако Эдвард просил не думать.
Не думать...
Лучше бы он попросил не чувствовать. Мягко отстраняясь от него, я прошелестела:
- Тебе пора, Эдвард...
Слегка покачнувшись, он скрылся за дверью.

Если бы я не знала, что он вампир, я бы подумала, что он пьян.

…I saw something in your eyes
I’m sure
(Oh baby) I saw it
Something in your eyes
I wanted it for myself…- продолжало литься из динамиков, заменяя мне мысли.