Я не могла поверить своим глазам. Все внезапно поплыло и превратилось в пятна красок. Я схватилась за дуб и невидящим взглядом уставилась на светлое здание, которое опустело, и казалось, растеряло всю свою гостеприимность, свет и тепло, которое я ощущала всегда, когда бывало здесь. Вокруг царила тишина, шумел лишь ливень, сильный ветер и шелестели деревья. Слезы снова потекли из моих глаз – откуда они взялись, я не знаю. Сил не было и я медленно-медленно поползла вниз по шершавому мокрому стволу. Неожиданность больно выстрелила по моим незатянувшимся ранам, горло сжалось. Мне было безумно больно в моральном смысле, я быстро закрыла глаза. Нет, это всего лишь сон, всего лишь кошмар... я не смогу перенести это на самом деле, не смогу пережить еще раз... слишком сильные воспоминания, еще капля – и мое сердце разорвется.
Судорожно глотав слезы, я была не в силах больше закрывать глаза – я должна была удостовериться, что у меня начались галлюцинации, что это всего лишь мираж, помутнение рассудка. Конечно же, как иначе? Я просто не могла видеть дом Калленов. Я слишком далеко зашла, потерялась в себе, замкнулась – ничего удивительного в этом нет. Просто слишком больно...
Дождь не скрыл от меня моего замечательного, но горького видения. Реальность переплелась с мыслями слишком тесно и я не смогла разобрать, где правда, а где ложь. Серый пушистый туман заботливо окутывал пустой мертвый дом, такой холодный и молчаливый. Я отняла руку от влажного дерева и медленным-медленным шагом пошла навстречу моему видению, осторожно протягивая руку вперед, будто я могла что-то нащупать...
Я шла бесконечно долго, тишина звенела в моих душах, дождь утихал. По мере моего приближения к дому, туман расступался, пропуская меня к лестнице. Я дотронулась до перил – они были реальными. Это не мое больное воображение. Это... это просто нечестно!
Я дрожала – то ли от холода и сырости, то ли от страха и разочарования, - поднимаясь по лестнице к двери. Она, к моему удивлению, заперта не была. Я легко открыла ее и остановилась. Заходить было страшно – я не могла представить дом совершенно пустым, это пугало меня. Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной теперь... глубоко вздохнув, набираясь храбрости, я решительно скользнула внутрь.
Холл меня поразил и я замерла на месте. Мебели не было, голый пол и стены выглядели так уныло и пусто, что хотелось плакать – мою грудь судорожно сдавили новые порывы рыданий. Пыль комками скопилась в углах, всегда царившая здесь идеальная чистота, которую всегда соблюдала Элис и вид комнаты сейчас никак не перекликались и этот резкий переворот добил меня. Я обошла все комнаты – они не отличались от коридора. С каждой комнатой я все больше и больше уверялась в том, что близких мне людей рядом больше нет. Каждая комната была заново отодранным куском от моего и так разбитого и израненного сердца. В Его комнату я заходить не стала...
Обойдя весь дом, я в полном оцепенении села на ступеньки лестницы и закрыла лицо руками. Просидев так, казалось бы, целую вечность, я вспомнила о Чарли, о бензине и о том, что завтра в школу и без энтузиазма, как заводная кукла поднялась. На прощание окинула дом печальным взглядом. Голые стены, грязный паркет, лестница, белый рояль, пыльные окна... стоп. Рояль?!
С недоумением я подошла к любимому роялю... Эдварда. Дотронулась до его крышки и провела пальцами по ней – на ней скопилось немеренное количество пыли. Мне казалось, это был единственный живой предмет в опустевшем доме, да и тот – заснувший, оцепеневший – как и я. Медленно опустившись на стул, я подняла крышку. Передо мной раскинулась черно-белая кравиатура во всей ее красе.
Она живо напомнила мне те чудные мнгновения, когда Эдвард играл мне мою колыбельную. Это было невыразимо прекрасное зрелище – Эдвард за роялем выглядел как бог. Мои пальцы бездумно нажали на пару клавиш, но именно это заставила меня в следующий миг вырваться из моей задумчивости и резко сесть – я наиграла начало моей колыбельной.
Сразу память услужливо выдала мне следующий фрагмент: когда он играл, я почувствовала себя полным ничтожеством – я никогда не умела играть на фортепиано – да не больно-то и хотелось. Но сейчас...
Внезапно мне захотелось адреналина, чувства боли (неужели я стала мазохисткой?) и я начала с необыкновенным для меня усердием нажимать на клавиши, подбирая свою колыбельную. Выбившись из сил, я сделала вывод, что смогла «отыскать» только главную тему – это было уже неплохо. Непонятно-сладкое чувство обуяло меня и я закрыла рояль и погладила крышку.
- Еще вернусь, - прошептала я, (а разговаривать с предметами – не очень хороший признак) совершенно неожиданно для себя и мельком взглянув на наручные часы, которые показывали совершенно недопустимое для меня время, помчалась сквозь вновь разбушевавшийся дождь обратно к пикапу.