Я огляделась вокруг.
Толпа.
Разъяренная толпа.
Крестьяне. Кто с вилами, кто с косами. Они стояли вокруг меня безликой серой массой. Гул недовольных голосов нарастал.
- Ведьма! Ведьма! Сжечь!
Я огляделась. Мы были в поле. Так как колосилась желтая пшеница, был конец августа. Невдалеке виднелись остроконечные крыши.
- Признаешь ты, дитя мое, что совершала колдовство и мутила разум брата нашего?
Я с удивлением обнаружила себя связанной и сидящей на грубо сколоченной лаве. Вокруг меня стояли вооруженные люди. Это стража. Все в доспехах. Как средневековые рыцари. Господи! Где это я!? Я рванулась из пут! Но мне не вырваться. Я слаба.
- Итак, признаешь.
Я обратила взгляд на говорившего. Это был мужчина лет сорока. Он был одет в рясу, на груди у него был крест, в руках четки. Возле него стояли и другие святые отцы.
«Неужели святая инквизиция?» я не на шутку испугалась.
- Да что с ней разговаривать? – из-за нее не было урожая. Мы видели, как она с братом Эдуардом совершала грех, – послышался недовольный голос из толпы
- На костер ее.
Крики перешли в рев.
- Господин епископ, ваше решение, - услышала я как стоящий рядом святой отец помоложе, обращается к тому, что в центре.
Глаза епископа похотливо скользнули по мне, он елейно произнес:
- Еще не поздно, можно все исправить если захочешь.
Что себе этот старик позволяет? Я гневно посмотрела на него, понимая на что он намекает.
- Нет.
- Признаю тебя виновной в колдовстве и объявляю тебя ведьмой, Изабелла Мэри Свон. На костер ее!
В доли минуты я оказалась на связке дров, привязанная к столбу. Вот подожгли и ее.
- Эдуард! – крикнула я, совершенно не зная, кого я зову.
И вот первые языки пламени лизнули мое грязное рубище, в которое я была одета. Жар опалил мою кожу. Такой реальный. Я рванулась из пут. Вдруг послышался нечеловеческий крик.
Это кричала не я. Сквозь жар, пламя, дым я увидела ЕГО лицо. Такое прекрасное и далекое. Зеленые изумрудные гала. Орлиный взор. Губы, скривленные в гримасе боли. Он рвался ко мне, чтоб разметать пламя и спасти меня. Но его держали стражники.
Чувствуя, что мне нет спасения, я закричала. Жизнь уходила из моего тела.
Крик мой был отчаянный, и хриплый я дернулась посильнее… и упала на пол…
Итак, это был сон…