Знаете, почти все люди жалуются на свою жизнь. Примерно половина из них сетуют на скуку и никчемность. Я уверена, что будь у этих людей целая вечность впереди – скука бы стала их главным врагом. Ведь за долгие столетия они могли бы добиться всего того, что хотели. А что дальше? А дальше – пустота.

Мне было прекрасно знакомо это чувство. Спасение я искала в своих картинах, часто про себя молясь Богу, чтобы он послал мне хоть небольшую встряску, развлечение. Когда я встретила Ричарда, легче не стало. Небольшая горсть одиночества высыпалась из моего сердца, но это была лишь часть безграничной пустыни. Между нами стоял нерушимый барьер: он человек, я вампир. И я не могла сказать ему правду, которая непременно оттолкнула бы от меня, а может, и порядочно навредила моей репутации в Форксе.
Я перебралась на родину отца за несколько месяцев до событий, о которых я хотела бы вам рассказать. У меня не было знакомых, друзей, родственников. С момента смерти Чарли прошло около тридцати лет. У меня был только Ричард Мэлтон, сын местного предпринимателя мелкой недвижимости.

В тот пасмурный, дождливый день, когда Бог услышал мои молитвы и с явной иронией решил воплотить их в жизнь, Ричард тяжело заболел и не пошел в школу. Мы оба учились последний год, для местного директора я придумала легенду о моем якобы переводе из школы Сиэтла после смерти родителей, Джона и Джейн Грей. Я рассказала о своем наследстве - просторном доме на окраине Форкса и предоставила все необходимые документы (рекомендации и справка из моей «бывшей» школы, естественно, были поддельными). Но директор, мистер Стенли, не стал копаться до истины и перепроверять бумаги, растрогавшись историей «бедной сироты». Меня часто поражало это качество людей: они готовы поверить кому угодно и чему угодно, лишь бы это не навредило и не доставило им хлопот.

Был урок математического анализа, когда дверь класса распахнулась, и вальяжной походкой вошел новый ученик, Эдвард Каллен. Все девчонки чуть ли не синхронно вздохнули, а парни потупили взгляд, явно побаиваясь своего одноклассника. Он был красив, высок и статен, но я-то знала, что это лишь оболочка, красочная обертка к его гнилой сердцевине. Я была готова побиться об заклад, что не будь Эдвард Каллен таким же вампиром, как и я, он не обладал бы и половиной внешних достоинств, как сейчас. Умом я это понимала, но не могла не испытывать к нему интереса. Что делает вампир в Форксе? Вернее, если правильно ставить вопрос, что делает еще один вампир в Форксе?

Тем временем, пока мистер Беннет давал ему формуляр, Эдвард не отрывал взгляда от меня. Его тонкие губы скривились в усмешке, и он демонстративно глубоко вдохнул воздух в легкие. Я не могла понять его тогда. Он находит забавным то, что не единственный охотник до крови в классе? В это короткое мгновение мне врезалась в глаза одна деталь: его зрачки были темно-зелеными. Это точно линзы, подумала я тогда, ведь глаза у вампиров могут быть либо красными, либо золотистыми. Хотя с другой стороны, как много я знала о настоящих вампирах? Мои встречи с ними можно по пальцам пересчитать: один – мой убийца, а другой - тот, чьей жертвой чуть не стал Ричард. У обоих были красные глаза. Но может Эдвард Каллен просто другого вида?

Пока я раздумывала над этим, Каллен отправился прямиком к моей парте. Я не была испугана или разочарована. Наоборот, мне было бы очень интересно пообщаться с ним. Но моим надеждам не суждено было оправдаться. Как только он тихо отодвинул стул рядом со мной и выложил на стол книги, то наклонился и прошептал тихим вкрадчивым голосом мне на ухо:

- Послушай, милая. Я разочарован тем фактом, что нам с тобой суждено вместе делить этот курятник не меньше, чем ты. Давай договоримся по-мирному. Ты не лезешь в мои дела, я не трогаю тебя, усекла?

Признаться, я тогда сидела, словно громом пораженная. Давно, очень давно я не встречала такой наглости и хамства.

- Да что ты…- разъяренно зашипела я, но он тут же меня перебил, едва дав мне раскрыть рот.

- Я не собираюсь с тобой препираться и спорить на тему, чья гребанная жизнь правильнее и лучше. Судя по твоим очаровательным глазенкам, ты у нас исключительно вегетарианка, не так ли? Так вот, не думаю, что тебе удастся как-то на меня «повлиять». До тебя это пытались сделать очень многие, и ни хрена у них не вышло. Понимаешь, о чем я? – продолжил он тем же тоном, чуть повернув голову в сторону мистера Беннета, делая вид, что внимательно слушает его.

Вот что бы вы ответили на моем месте? Честно, тогда я растеряла все свое красноречие, и молча сидела на своем месте, лишь озлобленно уставившись на доску, на которой уже был начерчен новый график. Казалось, что воздух между мной и этим напыщенным уродом достиг температуры кипения, и если бы я была человеком, то наверняка бы покраснела, а мои ладони бы вспотели. Какого черта он так себя ведет? Но выяснять отношение во время урока я не хотела. У меня была репутация примерной и скромной ученицы-сиротки, одиноко живущей на окраине города. И я не собиралась все рушить из-за этого идиота.

Но до конца урока было полчаса. Пожалуй, слишком долгое время для моего нетерпеливого ожидания.

Я решила написать ему записку. Как последняя школьница, скромно и неловко проявляющая симпатию к понравившемуся мальчику. Я знала, что со стороны мой поступок выглядит именно так, а потому довольно глупо. Но я надеялась отыграться на содержании письма.

«Знаешь, у меня нет никакого настроения портить свою репутацию в Форксе из-за тебя, кем бы ты себя не возомнил. Я хочу знать все о твоих целях здесь. Надеюсь, ты способен понять правильно, почему меня это так интересует».

Написала и аккуратно подсунула ему клочок бумажки под локоть. Эдвард приподнял в немом удивлении бровь, а потом перевел взгляд на меня, его глаза теперь выражали насмешку. Я стойко выдержала этот взгляд, ожидая его ответа. И тот последовал незамедлительно.

- Мистер Беннет!

Пожилой преподаватель оторвался от воодушевленного объяснение темы, посмотрев на Каллена с интересом. Обычно новенькие вели себя тихо в первые дни пребывания в школе.

- Моя соседка мешает мне слушать Вас, когда эта тема очень меня интересует и захватывает. Вы бы не могли ее пересадить, чтобы она не доставала меня своими грязными записками и прочими знаками внимания? – вежливым спокойным тоном осведомился он, словно я была назойливой мухой, которая непрерывно жужжала у него над ухом, а эти дурацкие графики – целью его жизни.

Я поражалась наглости этого Каллена. Черт возьми, это МОЯ парта! Моя с Ричардом парта! Кто он такой, чтобы диктовать свои условия?

- Мисс Грей, я бы попросил вас соблюдать порядок и дисциплину. Во время урока вы должны слушать и обращать внимание только на меня, - строго сделал мне выговор мистер Беннет, - пересядьте, пожалуйста, к мистеру Нолтону за третью парту…

- Почему это? – гнев стало слишком сложно сдерживать, а эту двуличную сволочь хотелось поставить на место, - Каллен первый полез ко мне со своими странными намеками, я всего лишь попыталась выяснить причину такого интереса ко мне! Пусть он пересаживается!

Эдвард громко расхохотался. Его смех был единственным звуком в мертвой тишине класса. Мистер Беннет был строгим учителем и не любил, когда кто-то перечил ему. Поэтому сейчас он спросил у Каллена звенящим голосом, еле сдерживая негодование оттого, что мы срывали ему урок:

- И что вы находите таким забавным, мистер Каллен?

Эдвард отклонился на стуле, поставив его на две ножки, и заложил руки за голову, с ухмылкой наблюдая за учителем. Казалось, что он упивался его злостью и тем обстоятельством, что такого уравновешенного преподавателя вывел из себя буквально за пару минут. Каллен задорно подмигнул мне, показывая под столом большой палец, будто говоря, что в этом есть и моя заслуга. Я же была в шоке и понимала, что ситуация выходит из-под моего контроля. Мне не хотелось устраивать скандал.

- Мистер Беннет, послушайте, извините нас…- быстро залепетала я, выпрямляя спину и, подавшись вперед, умоляюще посмотрела в потемневшие от ярости глаза Джорджа Беннета.

- Да что вы оба себе позволяете…- тихим шипящим голосом проскрежетал он.- Вы отнимаете у класса драгоценное время, когда мы разбираем такую важную тему…

- И что дальше, старик? - засмеялся Эдвард. – «Вон из класса»?

Мистер Беннет так и застыл с поднятой рукой и открытым ртом. Наверное, именно это он и собирался сейчас сказать.

Я стала молча собирать свои вещи, но Каллен положил руку мне на плечо, вынуждая остановиться.

- Знаешь, мы бы не стали «отбирать у класса драгоценное время», если бы ты хоть чуть-чуть больше пошевелил своими заржавевшими извилинами и придумал, как построить урок так, чтобы все твои слушатели не подавляли зевки! – четко проговаривая каждое слово, произнес Эдвард. Мистер Беннет покраснел, потом позеленел и стремительно начал приближаться к синему оттенку лица. У меня создалось впечатление, что он даже может потерять сознание от переизбытка чувств. Дрожащей рукой он показал на дверь классной комнаты.

Эдвард громко хмыкнул, подхватил книги и, перекинув сумку через плечо, вышел из класса. Я посеменила следом, шепча жалкие «простите», прекрасно понимая, что отдуваться нам придется вместе.

Выйдя в коридор, я оглянулась по сторонам. До конца урока было еще десять минут. За это время я планировала найти Эдварда Каллена и потребовать объяснений.

Он был на стоянке. Стоял, облокотившись спиной о серебристый «вольво». Решительным шагом я направилась к нему, заранее приготовив гневную речь.

Эдвард не повернул голову в мою сторону, но сразу понял, что это я. Я так подумала потому, что он поднял вверх руку, предупреждая словесные потоки, готовые вырваться из моего рта, как из кратера вулкана. Я действительно чувствовала себя вулканом, потухшим, а сейчас вновь пробуждающимся после долгого сна. Давно я не выходила из себя.

А он улыбался. Рот искривился в гримасе, а глаза холодны, как лед. Так всегда улыбался Эдвард Каллен, это сейчас я не придала этому особого значения. Как безжизненная кукла, у которой улыбка вырезана чужими руками.

- Классно повеселились там. Ты забавная.

- Что, прости?

- Ты забавная. Я думал, что вампиры не могут быть такими.

- Забавными?

- Не совсем, - ухмыльнулся он, смотря на виднеющиеся вдалеке горы, - маленькими. Детьми.

- То есть, я забавная потому, что я вампир с характером ребенка? – я не понимала, злюсь или нет. Сейчас я снова была удивлена.

- Это слишком длинная фраза для ребенка. Будь проще. Тебе идет, - равнодушным голосом ответил он и, засунув руки в карманы, не оглядываясь, пошел в здание корпуса номер пять.

Я смотрела ему вслед и не могла разобраться со своими чувствами. Он был разным. Создавалось впечатление, что от Эдварда Каллена нельзя ничего ожидать. То он грубит мне и учителю, то называет «забавной». Интересно, это можно считать комплиментом и началом нашей…дружбы? Может Эдвард только на публике такой жесткий, а со мной сможет раскрыться? Ведь так здорово было бы узнать его, послушать о его жизни, о том, как он это пережил. Но вскоре я поняла, что мистер Каллен не настроен со мной на общение. У него были другие цели.

■■*
Проведя время до ленча в глубоком омуте беспокойных мыслей, я и не заметила, как пролетело время. Сегодня мне захотелось сесть одной, что неудивительно. Ричарда не было, а заводить здесь новых друзей не очень приятное занятие, так как ученики поголовно сторонились Беллу Грей (в прошлом Свон), будто я какая-то прокаженная. Может, они на подсознательном уровне чувствовали исходящую от меня опасность.

Итак, я прошла к одиноко стоящему столику в углу, набрав немного еды для прикрытия. А потом начала заниматься одним из своих самых любимых дел – наблюдать. Иногда очень интересно смотреть на людей со стороны. Вот какая-то девушка влепила пощечину парню и, подхватив сумку, пулей выбежала из столовой под заинтригованные взгляды одноклассников. Уверена, она могла выяснить отношения с парнем и не прилюдно, более того, ей вовсе не нужно устраивать такой скандал. Однако так ведь больше зрителей, а значит, потом она сможет не один раз поплакаться кому-нибудь в жилетку и рассказать о том, что на душе. Возможно, эта девушка в глубине души очень одинока, раз ведет себя таким образом. Возможно, ей не с кем поделиться страданиями, а тот парень вообще не пылает к ней той страстной любовью, о которой она мечтает. Ну и из-за чего они могли поссориться? Он ей лишний раз не позвонил, забыл поздравить с годовщиной («Четыре недели как мы встречаемся, милый, как ты мог забыть?!»). Боже, когда мы влюблены, то несем такую чушь…А возможно, она просто актриса, и ей нравится устраивать сцены «драматического театра».

А вон сидит смуглый парень и, также как и я, разглядывает людей. Обычно такие, как он, остаются одни потому, что, в глубине души, гордятся своим одиночеством. Они находят в этом нечто такое таинственное и загадочное. Хорошо быть неприступной скалой, тогда девушки будут поглядывать на тебя с интересом и мучительно хотеть подойти «к этому странному, но очень привлекательному парню». Здесь тоже, как и в случае с той девушкой, есть две стороны медали. Либо он просто игрок, и этот фарс – наживка для маленьких глупых рыбешек, либо ему действительно никто не нужен. Для меня, признаться, это странно. Я так стара, но до сих пор боюсь одиночества. Пора бы привыкнуть за восемьдесят лет, говорю себе я, но безрезультатно. А бывают люди, которые приняли это одиночество. Некоторые покачают сочувственно головами, но я видела в этом некую власть и силу. Ведь, если подумать, эти люди абсолютно, безгранично, фантастически свободны. Им комфортно наедине с собой. Им никто не нужен. Они могут с легкостью любить, но при этом не зависеть, в то время, как многие зависят от других потому, что боятся этого чувства одиночества, которое никогда не покидает, а может лишь исчезнуть или ослабеть на некоторое время. Все люди одиноки, говорят философы и психологи. И мудрость заключается не в борьбе с этим, а в принятии. Однако легко сказать: «Прими это». Тех, кто смог, мало, я уверена. Мы все рабы своих страхов. Навряд ли этот паренек был одним из тех счастливцев.

Переведя взгляд в сторону буфета, я увидела моего сегодняшнего возмутителя спокойствия – Эдварда Каллена, набирающего поднос с едой. Странно, что он решил обременять себя такими заботами. Мне показалось, что ему на все и всех глубоко наплевать. Однако не прошло минуты, как я раскрыла его тайный замысел. Рядом стояла Сьюзан Макдугал, девочка с моего курса. Она была одной из школьных красавиц, которая обсуждает каждую сплетню со своими подружками. Вот уж точно у кого нет никаких забот, кроме новых шмоток и парней. Без этого ее жизнь немыслима. Каллен что-то сказал ей с обворожительной улыбкой и пододвинул свой поднос. Наверное, предложил свою еду, отпустив при этом какой-то комплимент. Сьюзан смущенно улыбнулась и кивнула головой. Вместе они прошли к столику «элиты» нашей школы, куда как раз входила Макдугал. Эдвард галантно пододвинул стул Сьюзан, и она еще раз отпустила ему сладкую улыбочку, представляя своим «лучшим» друзьям. Каллен вел себя вполне дружелюбно и тут же ввязался в разговор. Время от времени он дотрагивался до руки Сьюзан, а один раз что-то прошептал ей на ухо, отчего она абсолютно по-глупому рассмеялась.

Я не понимала одного. Какую игру затеял Эдвард Каллен?