Глава 1

День в Чикаго выдался на редкость дождливым. Похожий на сотню других подобных дней, он всё же запомнился мне от первой до последней минуты. Иногда мы не помним ничего о счастливых днях, проведённых с близкими и родными, о днях, наполненных дружеским весельем или тихими минутами радости. Стираются из памяти дни грусти, страданий, дни поражений, которые, казалось, мы не забудем никогда. Но мы забываем. Память бережно удаляет воспоминания, оставляя нам те, значение которых, быть может, мы никогда так и не поймем, а может когда-нибудь мы всё же сможем распознать их скрытые посылы.
В один из таких дней, пока небеса очередной раз извергали на землю тонны воды, я бежал домой по скользким извилистым улицам Чикаго. Город, где я жил, имел довольно странную планировку. Если даже старожилы могли заплутать в веренице однотипных проездов и переулков, что уж говорить о вновь прибывших. Являясь большим железнодорожным транспортным узлом Чикаго, получившим своё название с индейского «чикава» - дикая лилия. Менее чем за сто лет превратился из небольшого городка, с населением около 300 человек, в крупный мегаполис, деловой и промышленный центр страны. Что естественно привлекло сюда толпы народа, ищущего лёгких денег, славы и свалившегося с небес богатства. А если богатство всё никак не сваливалось, люди искали иные способы заработка на жизнь, порой не всегда законные. За последние годы преступность в городе увеличилась в несколько раз. Моя мать, Элизабет, наверняка, безумно волнуется, где я пропадаю. Лишний раз расстраивать её мне не хотелось, и я, насколько представлялось возможным, побежал быстрее.
Меня окружали толпы народа, как и я спешащего по домам, шум от снующих по рельсам трамваев перекрывался резкими автомобильными гудками.
- Чёрт, - вырвалось у меня, когда я очередной раз чуть не упал, пытаясь не врезаться во впереди идущего человека. Зонт, на мой взгляд, был совершенно бесполезен при таком буйстве стихии, поэтому я даже не удосужился открыть его. Пришлось передвигаться, низко наклонив голову, что совсем не способствовало обзору дороги. За воротник налило прилично воды.
- Чё-ё-рт… - протянул я, наступив в довольно глубокую лужу и послав фонтан воды во все стороны. Моим, в конец, промокшим ногам было уже всё равно, да и никто вокруг не обратил внимания на разбрызганную мной воду.
Длинные широкие проспекты уходили, словно в никуда, на один из них я и свернул. Где-то впереди был мой дом, манивший теплом. Днём я встречался со своим другом Майлзом. Мы в очередной раз обсуждали наше теоретически возможное вступление в армию. По всей видимости, война подходила к концу, а мы могли не успеть сполна хлебнуть желанной славы. Какими же наивными идеалистами мы были. Оглядываясь назад, я всё отчётливей вижу живое добродушное лицо Майлза, что-то с неподдельной убеждённостью доказывающего мне.
- Армия – это же здорово! Представь нас в военной форме, - Майлз воодушевлённо просвистел начало какого-то военного марша. – Все девчонки мечтают о парнях в военной форме.
- Что? – я усмехнулся.
Мой друг убеждённо затряс головой: – Да я тебе точно говорю. Нашего соседа с ранением уволили в запас. Он вернулся и теперь каждый раз, когда выходит на улицу в форме, все юные дамы… - Майлз изобразил полуобморочное состояние обсуждаемых девиц.
- В этой ситуации я меньше всего мечтаю о беспомощных девицах, падающих передо мной от дуновения ветра, словно их столбняк схватил. Ты не понимаешь, сколько людей страдают. Это же мировая война, Майлз, мировая. Ты вникни в это слово. И долг каждого навести порядок на своей земле. Если не мы, то кто?
Майлз подмигнул мне. - Девочки и слава уже спешат к нам.
- Да ну тебя.
- Нет, не «да ну». Ведь ты даже не представляешь, что наш ждёт. Быстренько съездим, повоюем, вернёмся героями. Я тебе точно говорю. Регулярно читаю военную хронику в «Чикаго требьюн». Да у них там полный бардак в этой Европе, как раз нужны двое бравых вояк, вроде нас, способных навести порядок. Так что, дев… армия ждёт нас, - Майлз замолчал, вероятно, представляя, как мы вдвоём будем наводить порядок в Европе.
- Ага, как же, если война за это время без нас не закончится, - сказал я, вернув, Майлза на грешную землю.
- Закончится одна, начнётся другая, - с воодушевлением продолжил Майлз.
- О, да ты просто оптимист.
- Этого у меня, друг, не отнимешь. Учись, пока я жив, - добавил он. Подмигнув
Мы оба счастливо рассмеялись. На нашу беду и на радость наших матерей в армию призывали лишь с двадцати одного года, но поговаривали, что призывной возраст снизят до восемнадцати. И тогда, через несколько месяцев, когда нам стукнет по восемнадцать, мы с моим другом имели все шансы воплотить наши бравые мечты в реальность.
Наконец, я добежал до родного крыльца. Взлетев вверх по лестнице, я распахнул входную дверь, со вздохом мученика окунаясь в тепло нашего дома. Я, было, решил снять верхнюю одежду, но передумал. Просушу всё наверху. Мне казалось непозволительным задерживаться в холле, оставляя за собой лужи дождевой воды и грязи. Направившись к лестнице, я собрался подняться к себе в комнату.
- Наконец-то, я уже места себе не нахожу, - вниз по лестнице навстречу мне спускалась мама.
- Всё в порядке, я вернулся в отчий дом, – Когда она поравнялась со мной, я, наклонившись, коснулся лёгким поцелуем её прохладной щеки.
Мамины зелёные глаза с немой укоризной смотрели на меня. Этот взгляд воздействовал на нас с отцом лучше любого слова.
Мама не выглядела на свой возраст: в блестящих каштановых волосах, уложенных в аккуратную причёску, не было ни одного седого волоска. Глаза не потускнели от прожитых лет, и на лице почти не было морщинок. Тоненькая, как тростинка, она ласково, но твёрдо, управляла нашей небольшой семьёй. Мы старались не волновать её лишний раз, но нестабильность последних лет, не желающая заканчиваться война, и моё взросление прибавили ей забот и беспокойства.
– Такая ужасная погода, а тебя нет, да и отец ещё не вернулся. Ну где вы бродите? Нам через час надо быть у Эшборнов.
- Точно, - я досадливо хлопнул ладонью по лбу. – Совсем забыл.
Она укоризненно покачала головой. - Эдвард, дорогой, ведь я…
- Предупреждала меня неделю назад, - закончил я за неё. – Прости, мам, совсем из головы вылетело.
На крыльце послышались шаги – вот и отец.
- Иди, переоденься, потом спускайся вниз, выпьем чаю перед дорогой, а то вы совсем у меня продрогли, - она всплеснула руками и, развернув меня, подтолкнула к лестнице. – Давай же. Не хочется опаздывать к партнёрам отца.
Дверь открылась. Сначала в проёме показался чёрный отцовский зонт, а за ним и он сам.
– Привет, пап, – приветствуя, я махнул ему рукой, поднимаясь вверх по лестнице, – Ты как раз во время. Мы через полчаса отправляемся к Эшборнам.
По недоумённому взгляду отца, я понял, что про предстоящий визит он тоже забыл. Кивнув мне, благодарный за ненавязчивое напоминание, коим я не позволил ему очередной раз огорчить маму своей забывчивостью, он снял шляпу, стряхивая капли воды с полей. Я ответил ему жестом на подобии «мол, не стоит благодарности» и продолжил свой подъём.