Синева, поглотившая меня, была ультрамарином подводного мира. Вокруг хаотично вырастали огромные водоросли, которые, подобно непроглядному занавесу, размеренно колыхались, отсчитывая свой собственный ритм, в пенистых течениях океана.
Но водоросли неожиданно разделились, и я не задумываясь, ни на секунду поплыла в коралловое царство.
Позади ветвистых белых и розовых вееров, позади щупалец голодных подводных пламенных цветов я видела колонны, стены без крыш, разрушенные башни.
Я проплывала над комнатами, где маленькие рыбки играли в прятки с большими хищными рыбами. Впереди, на мелководье, солнце окрасило воду зеленоватым золотом, и я различила чуть яркое мерцание шпиля и очертания купола. И вот, наконец, я нашла то, что искала.

Он лежал на дне, в песчаном углублении, куда не доставали солнечные лучи. Камни прижимали к песку обрывки его одежды, его глаза были прикрыты.
Я посмотрела на его спокойное красивое лицо со странной тоской, возникшей в моем сердце или там, где должно было быть сердце. Я с холодной зарождающейся лаской погладила его щеку. Холод неожиданно окутал меня, но это не могло меня остановить. Я подняла заледеневшие камни и поцеловала его холодные губы. И тут глаза его открылись – он посмотрел на меня. Вода тут же отступила, как отступают волны от берега. Он лежал под бронзовым небом и улыбаясь протягивал ко мне руки…

Я открыла глаза и замерла, как песок, на котором лежала.
Я явственно ощущала, как стихает дневной шум вокруг, и остров окутывает ночной покой. Я словно оказалась у самого центра мира. Молчаливая и безутешная балансировала в тлеющей пустоте.

Поддавшись тяжелым векам, я опять закрыла глаза и размерено задышала в такт с ласковыми волнами. Море помогало, то глубоко вбирая в себя воду, то выталкивая ее обратно на драгоценный песок. А я все продолжала дышать в одном ритме с морем, и вскоре сердце забилось ровнее – я успокоилась.
Я вспомнила, как в самые последние дни ложилась рядом с Рэфом и слушала его дыхание… Становилось чуть светлее, из любимого сада раздавалась песня ранней пташки, рядом ровно дышал он, лежа на моей руке, и я тихонько освободила руку, не потревожив его. Ночь шла к концу, и я обвилась вокруг своего возлюбленного, прижавшись грудью к его спине. Мне нужно было его тепло и наша близость, хотя бы на короткое время, которое оставалось быть вместе…

Как только наш самолет коснулся земли, мы еще не до конца осознали масштабы трагедии. Помню, что все последующие дни слились в одно сплошное пятно. И только спустя пару недель, со всей силы набросилось чувство потери – оно накрывало меня с головой. Вся несправедливость случившегося вдруг обрушилась на меня. А вот сейчас плечи прошлого и несбывшегося будующего сдавили меня так, что я опять начала задыхаться.

В дальнейшем, день за днем, я лежала часами напролет, уставившись в темноту, стараясь не переживать снова и снова, не воскрешать в памяти. Я старалась вообще ни о чем не думать и от этого начинала болеть голова.

Мы часто всеми прогуливались по берегу, наслаждаясь спокойствием. Обычно на пляже бывало много народу, но плохая погода прошлых дней отталкивала туристов.
Когда мы выходили на берег, солнце закрывало вуаль тонких облаков и дул холодный ветер. Рассеянный свет покрасил все серой краской, к кромке прибоя катила одинокая океанская волна. На пляже не было ни души. Так спокойно, так тихо, так хорошо…

Уилл на днях собирался проведать Йоркшир, Летти тут же вызвалась лететь с ним, а Кайлеб уже завтра отправлялся в Манчестер. Получается, здесь оставались только я и мисс Уиклоу. Это даже к лучшему.

Когда я проснулась, было темно. Часы показывали половину третьего.
Несколько минут я просто лежала, ощущая при этом такой желанный покой и, хотя очень хотелось спать, чувствовала себя отдохнувшей. Вдруг мне показалось, что в комнате кто-то есть или вот-вот появится. Просто воздух немного сгустился, не приняв еще какой-либо определенной формы, а потом я услышала приглушенное сердцебиение.
- Заходи, я рада, что ты пришел, Уилл. – Совершенно искренне сказала я.
- Я тебя не разбудил? – спросил брат, присаживаясь ко мне на кровать. Он был настроен дружелюбно.
- Какая разница?
В ответ он лишь улыбнулся, ведь, как никто другой знал и понимал меня.
Он долго и пристально вглядывался в мое лицо, пока подсознательно не определился с вопросом. Я даже раньше него поняла, каким он будет.
- Ты встретила там кого-то… в Форксе?
- Ох, Уилл, все это бесполезно. То, что случилось навсегда останется со мной, как глубокая зияющая рана, видная только мне. Я не смогу забыть. Боюсь, меня подкосило уже навсегда. Мне нет места в его жизни.
- Нет уж, сестренка, так не пойдет! – не объяснив больше ничего, он любяще поцеловал меня в лоб и поспешил поскорее уйти, пока я не почувствовала то, что томилось у него в голове. К братцу в кой-то веки пришло озарение.

На следующее утро трое Кейплов улетели на нашем личном самолете в Лондон. Мы с мисс Уиклоу проводили их, а когда вернулись домой, я обнаружила у себя на журнальном столике сосуд, которого раньше не было. К нему была приложена записка. Я узнала почерк брата:
« Ты знаешь, что это. Один единственный глоток - и ты забудешь все. Ты сможешь начать все сначала. Не сомневайся, твоя семья, какой бы выбор ты не приняла, будет рядом. Нужно лишь поверить… Решать тебе»

Сосуд из горного хрусталя был очень маленький, не больше флакончика духов. Когда я подняла его к свету, лучик сразу рассыпался на все цвета радуги и заплясал разноцветными огоньками по стенам. В голове кружилась только одно: что все это значит? Неужели вчера именно это пришло в его пустую головешку? Это шутка такая? Он что, издевается?

Несомненно, я знаю, что именно он имел в виду. Речь о легенде, древней, как мир. Кайлеб их знает тысячи, специально разыскивает, а я в курсе лишь некоторых. Так вот: есть такой совершенно особенный источник, так называемый Родник Леты – вода Забвения (по-моему, хрень полная) Глотнешь, и сознание освободится от заботы и печали, от боли… исчезнут все воспоминания.
Давным-давно многие пили эту на вид простую воду, думая, что смывают с себя груз прошлого (люди тупые были, короче)
Как вы уже наверняка поняли, я никогда не верила в подобную чушь. А братец хорош, даже сейчас не перестает издеваться. Но что значат строки: «Нужно лишь поверить…» Да, он знает, что эти слова вызовут у меня лишь смех и ни намека на серьезность, но… черт, что-то тут явно не так!

Все эти легенды о целебных водах… он знает, как я отношусь к подобной дребедени. Так, к чему весь этот цирк?

Скептически еще раз, бросив взгляд на притягательную обманку, я решила пока не выбрасывать флакон и оставила его на прежнем месте.

Полдень.
В одиночестве я спустилась по тропинке от дома к морю. Пройдясь по обрывистому берегу, я села на место, которое когда-то очень любила и погрузилась в размышления.
От отчаяния я поддалась ритму окружающей природы: задумчивому шелесту листвы, поднявшемуся ветру, слабой пульсации земли. Булькающий голос воды был подобен нескольким нотам, вырванным из общего хора, из музыки моря, эхо которой раздавалось на пляже, на Краю Бытия.

Стоял прохладный ясный день, по небу плыли легкие облака, похожие на мазки тонкой кистью.

Любовь приходит незаметно. Подкрадывается сзади, подает на голову с неба, подстерегает за углом, томится годам и не находит выхода.
Любовь во всем: в стуке сердец, в нежности и заботе, в искренности, в вечности.
Любовью накоплены наши мечты, самые глубокие мысли, скрытые желания – я испытала все это. Я безумно благодарна жизни, за то, что она предоставила мне такой бесценный подарок, который вторгся в мою душу, словно сладкий яд.
Человек не может без любви, ведь тогда жизнь теряет смысл и направление своего течения. Без любви невозможно понять, что такое счастье. Я безмерно рада, что мне удалось постичь это чувство.

В одно мгновение жизнь потеряла смысл, когда его не стало. Почему так нелепо сложилась судьба? За что так жестоко поступила с нами, нашими жизнями, любовью?
Он был будто подарком с небес, знаком свыше. Сколько же было всего нежного и прекрасного, тепла и заботы. А теперь все совсем по-другому… серые улицы… тишина, окружающая меня везде. Такое чувство, что смерть – это просто защитная реакция человека на жизнь.
Я до сих пор слышу его голос, парой даже чувствую прикосновение теплых губ, шепчущих нежные слова. Слова любви. Но открывая глаза снова попадаю в этот бесцветный мир, населенный хищниками, к числу которых я не отношусь.

Я боюсь, если буду с кем-то другим, заменить светлые счастливые воспоминания новыми, куда менее приятными. Вот уж чего бы мне совершенно не хотелось. Я предпочла бы намертво вцепиться в каждый осколок нашей с Рэфом любви. Но это не мешало его лицу постепенно стираться из памяти, что пугало и отталкивало от окружающих.
Когда он мне снился, здесь каждую ночь, это был уже не совсем он, а какой-то придуманный человек, плод моего воображения, с другим лицом и другим голосом.
Иногда на улице, уловив знакомый аромат, я на мгновение переносилась в прошлое – в безвозвратно ушедшие счастливые дни. Легко сказать: «отпусти»…

В последнее время, стоит мне задремать, как образы Эдварда и Рэйфарла перемешивались в сознании. Их тела и лица накладывались друг на друга, стирались границы – не понять, где один, где другой.
Наш дом хранил воспоминания, разум - нет; сердце лелеяло чувства, я – нет!

С тяжелым сердцем я брела по золотому песку. Ощущение раскаленной лавы в мозгу, вызванное слезами, головной болью и лихорадочными размышлениями все не проходило. Порывы неожиданно налетевшего секундного ветра, казались мне хлесткими ударами – наказанием за сомнения.
Нет, я не буду плакать, только беречь дорогие воспоминания, хотя… сердце подсказывало, что я не могу позволить себе такой роскоши, заодно напоминая о загадочном флакончике, ожидавшем своего часа, сила которого заключается, прежде всего в вере, которой я раньше не обладала, но ведь сейчас все изменилось…

Каждая секунда жизни с Рэфом была блаженством, но настала пора двигаться дальше, начать жизнь с чистого листа. Для этого мне осталось сделать всего немного, сердце уже все решило за меня. Остается лишь наедятся, что судьба не поскупиться на новые чудеса, на полезные уроки, помогающие набраться мудрости и терпения. Я получила в дар бесценное сокровище – жизнь, и вот я здесь, дома, где меня любят и дорожат мной. Иной раз жизнь обрывается – это больно и страшно, но в конечном итоге самым важным оказывается не сколько она продлилась, а как ты ее прожил.

Но что же будет, не сделай я того, что должна?
Передо мной предстала нагнетающая картина, в которой мое сердце никогда не обретет свободу, будет сжиматься от боли год за годом, пока окружающие сознания, неуправляемый разумы, не подавят меня, превратят в ходячий бесчувственный овощ, но все это будет происходить у меня внутри.
На самом деле люди будут видеть, как я вернусь в Форкс, в школу, к учебе, к неуклонному медленному движению своей наперед предсказанной жизни. Я – прилежная ученица, сдам экзамены и поступлю в университет, постепенно в тайне ото всех сходя с ума, а потом наверняка сделаю успешную карьеру или зачахну, подобно букету цветов, где-нибудь в самом отдаленном уголке мира.
Возможно, наступит день, и я выйду замуж, за того, чьи мысли покажутся мне более или менее достойными, и у меня будут дети, мне исполнится сорок, пятьдесят, восемьдесят, а затем, хотя трудно себе это представить, наступит сон, от которого не пробуждаются. Приговор всему живому.
Может быть, в конечном счете, острота от потери пройдет, рутина каждодневного существования заставит онеметь чувства и очерственеть сердце, но у меня ведь есть альтернатива всему этому. Я не обычный человек, как миллионы вокруг, я живу в другом мире, жила и, несомненно, буду жить!

Мисс Уиклоу уже давно легла спать, и если все получится, наутро она обнаружит бедную девочку с чистыми, очищенными от боли и страданий глазами, с которой случилось что-то необъяснимое. Уилл все поймет и поддержит, а Эдвард… он любит, безумно любит меня, ему хватит одного взгляда, одного прикосновения, чтобы осознать, что я сделала и он будет со мной… всегда, а я буду любить его всем сердцем, боготворить, как и требовалось изначально, а возможно, стану такой же, как он и тогда наша любовь продлиться века.

У меня было много времени, чтобы все вспомнить и осмыслить, чтобы заново пережить те радостные и горькие моменты жизни, которые вскоре будут принадлежать прошлому, но не мне.
Скоро все кончится, призраки отступят во тьму, а я буду наслаждаться жизнью, озаренной светом, пускай это будет всего лишь искусственный свет.

Я надеюсь, что Он не будет потерян для меня, но не могу знать это наверняка. В одном уверена, что в душе кипела вера в Бога, и за эту веру я держалась изо всех сил, ведь вскоре у меня останется лишь это зыбкое чувство. Все уйдет – страх, страдания, темная любовь, останется только вера.

Рядом с собой я поставила флакончик, который получила от Уилла. Вглядываясь в каждую деталь его узора, я размышляла о глупом отрицании мной всего невозможного, ведь сама являлась частью сказки, и мне представился редкий случай написать конец самой.

Скоро, очень скоро я и не вспомню, что за сосуд стоит на моем столике, и наверняка буду думать, будто это купленные неизвестно когда и где духи.

Мне хотелось попрощаться с Летти, Кайлебом, да со всеми, но я чувствовала, что это лишнее. Главное, моя семья никогда не оставит меня и обязательно примут меня новую, примут и полюбят, а Уилл… он дал мне эту надежду и непременно знал, что сделаю правильный выбор.

Снова тишина… дождь… слезы…
Капли дождя тихо стучат по карнизу и скатываются вниз, продолжая свой путь… путь с небес на землю…
Я закрыла глаза… слезинки покатились по щеке… Нет же… я рада дождю… он хороший слушатель и прекрасный советчик… я не одна… он со мной…

Я увидела привычные золотые берега, частью которых была какие-то полчаса назад, залюбовалась звездной пылью, вспомнила моего Рэфа, ощутила далекий полет на крыльях ветра…

Я впитывала в себя каждую частичку пережитого, пыталась в эти минуты заново прожить каждый миг своей жизни, счастье и вечная боль, прежде чем эта жизнь станет лишь волшебным сном, порожденным тайными глубинами собственного воображения.

Тем временем стрелки неумолимо бежали вперед – мое время было исчерпано. Дрожащими руками я взяла склянку и отодвинула крышечку. Казалось, что мои воспоминания заполнили собой все вокруг, последний раз взывая к моему сердцу… Последний взгляд на циферблат, на слабеющие руки…
Перезвон полночи заполнил комнату… Я поднесла флакон к губам и сделала большой глоток.

В пустой комнате тихо играла музыка.