Я лежала с закрытыми глазами в высокой густой траве, подставив тело, горячим ласкающим лучам солнышка. Я приоткрыв глаза, посмотрела на себя. Я была босая и была одета в длинную белую рубаху с широкими рукавами и с квадратным вырезом на груди и в длинную темно-зеленую шелковую юбку и подпоясана ярко-зеленым кушаком. Мои волосы были длинными ниже талии. Каштановым каскадом шелка лежали у меня на груди и плечах.
Воздух был горячим, ароматным и тягучим как карамель. У меня на душе было светло и радостно. Было лето - гудение пчел, стрекотание кузнечиков и шелест травы, колыхаемой ветерком. Невдалеке слышался звон церковного колокола, и невнятный гул близлежащего поселка.
Послышался топот копыт. Я приоткрыла глаза и из-под ресниц посмотрела на всадника.
Это был он.
Эдуард.
Его статная фигура приковывала к себе внимание. Широкая рубаха со свободным воротом подчеркивала ширину его плеч, а подкатанные рукава до локтей его красивые руки, держащие поводья. Его белоснежная кобыла изящно ступала по земле.
Я приподнялась и села в траве. Эдуард спешился и опустился рядом со мной на траву, отпустив пастись Мирабеллу.
Я сидела и теребила травинку в руках, опустив глаза долу. Я слышала каждое его движение. Чувствовала аромат его кожи. Его взгляд изумрудных глаз прожигал меня насквозь. Я подняла глаза и удивилась. Предо мной сидел … Эдвард собственной персоной, одетый в широкую рубаху и черные штаны. У него были зеленые глаза. Я пораженно застыла.
- Белла… - тихо выдохнул Эдуард-Эдвард наклоняясь к моим губам. Его сладкое дыхание пьянило меня как молодое вино, аромат кожи не давал дышать. Еще мгновение, и его изящные губы дотронулись до моих губ. Поцелуй был нежным и мягким….
- Белла…
- Эдуард… Мы не должны… - будто за меня кто-то говорил, а не я, хотя я думала иначе.
Он с удивлением посмотрел на меня.
- Почему? Это из-за того, что я послушник аббата?
Я обалдела. Увидев на моем лице удивление, он поспешно объяснил:
- Я говорил тебе. Ты забыла?
Я молча прикусила губу, не зная как объяснить происходящее. С каких это пор Эдвард стал, чуть ли не монахом?
- Понимаю, ты думаешь, это грех, ведь я должен стать монахом, дать обет безбрачия, но из-за твоих прекрасных глаз, милая Белла, я готов отречься от всего этого. Любить – это разве грех?
Я пораженно сидела и покусывала травинку - вот так незадача. Меж тем Эдвард обнял меня и привлек к своей груди. Мне стало спокойно и хорошо, словно на руках у своей матери. Может также хорошо и в объятиях кареглазого Эдварда. Ведь они как близнецы. Я прикрыла глаза и минут десять сидели в молчании. Слушая щебетанье дневных птиц, гудение пчел, вдыхая ароматы цветущего лета.
Нашу идиллию прервал стук копыт. Грозный мужской голос гневно окликнул Эдуарда.
- Сын мой, что ты здесь делаешь? Эта девица тебя в грех вводит. Я запрещаю вам видеться!
Святой отец, облаченный в рясу и черный до пят плащ, сидел в седле черного как уголь вороного жеребца.
По всей видимости, это и был аббат. Мы отпрянули друг от друга и вскочили на ноги.
- Падре, - обратился к нему Эдуард, видимо же лая что-то объяснить. Но аббат, не желая ничего слушать, махнул нетерпеливо рукой, указывая в сторону аббатства. Эдуард молча подчинился. Он попрощался со мной и вскочил на Мирабеллу. Жгучий взгляд черных как уголь глаз коснулся меня. Это был взгляд уезжающего аббата вслед за Эдуардом. Мое сердце сжалось в предчувствии беды, и я вскрикнула.